Просто он работает волшебником

В голове царил полный кавардак. Плотный туман накрыл сознание Гены. Он открыл глаза и уставился в потолок. Первой мыслью, закравшейся в его голову, было: дежавю! Но на этот раз ему не повезло: ни потолок, ни окно, ни аляповатая картина на стене не были ему знакомы.

«Не у себя…» – понял он и с трудом оторвал голову от подушки. На груди у него пристроилась взлохмаченная головка милой блондинки.

«Не старуха», – подумал Геннадий и понял, что жизнь как‑то налаживается. Девушка зашевелилась и подняла заспанное лицо.

– Ой! Очнулся? Прямо закрутило нас! – засмеялась она.

– Закрутило? – Гена узнал вчерашнюю официантку и обрадовался.

– Мы пришли ко мне, крепко выпили – и в койку! Ты – зверь! Мне было так с тобой хорошо! – с улыбкой на нежных устах посмотрела на него девушка.

Гена вытер выступивший на лбу пот:

– Который час?

– Шесть часов.

– И… сколько же мы времени кувыркались?

– В десять пришли, напились, порезвились и заснули, – ответила девушка.

И тут на ум Гене пришли две мысли, одна грустнее другой. Первая: он не знает, как зовут эту девушку! И вторая: какая же он скотина! Его друзья, возможно, опять во что‑то опасное ввязались! Им нужна помощь! Причем это он и просил их разоблачить босса «нищенствующей мафии». И теперь, когда они пропадают «под пулями», он опять пьет и развлекается с девочкой!..

Гена соскочил с кровати, полный решимости.

– До какого часа фабрика работает?

– До семи, – ответила девушка.

– Идем! Возможно, я все‑таки застану директора, да и протрезвел я уже. Машину заберу…

– Кофе? Чай?

– Некогда!

– Поняла! – Девушка засуетилась в поисках его и своей одежды.

Гена быстро привел себя в форму, встав под холодный душ, оделся и напился воды прямо из крана – его мучила жажда.

Они вышли, держась за руки, как парочка влюбленных, и пошли к фабрике. Девушка заискивающе, снизу вверх, заглянула в хмурое лицо Гены:

– Осуждаешь меня?

– Что? – не понял он, погруженный в тревожные мысли.

– Ну, за то, что я такая… легкомысленная? Прыгнула с тобой в постель… И ведь не побоялась… а может, ты маньяк?

– Да, кстати, ты бы поосторожнее… вдруг нарвешься на извращенца, – кивнул Геннадий, закуривая.

– Осуждаешь, – вздохнула она, – раз считаешь, что я со всеми такое проделываю… А может, ты мне сразу понравился? И я решила, что у нас все будет как в кино. Быстро и красиво! Я ведь даже не спрашиваю ничего. Наверняка ты женат, хорошие мужики всегда с семьей, с детьми… А я? Что я вижу, кроме грязных старых подносов и уныло жующих пенсионеров? – спросила она.

Геннадий представил себе эту мрачную картину и содрогнулся.

– Милая девочка, ну почему ты решила, что я – хороший? Я, может, серый волк по жизни и убеждениям?

– У тебя глаза добрые.

– Бред!

– Я вижу… Ты такой… настоящий мужчина, вот такого я и представляла с собой рядом. Надежное плечо!

«Еще не хватало, чтобы она влюбилась в меня», – подумал Гена.

– Я пью и курю!

– Сейчас все курят, да и пьют тоже, – ответила она. – У нас в поселке городского типа вообще нормальных мужиков не осталось! И то бабы за каждого алкаша держатся.

– А у тебя‑то кто есть? – покосился на нее Геннадий.

– Разве похоже?! Нет, конечно! Увидела нормального мужика – вот и уцепилась… Хоть одна ночка, но – моя! Мне будущее‑то нормальное разве светит тут? Десять классов закончила – и все! Бабка померла, мать слегла… В институт нельзя уехать поступать – не бросишь мать‑то!

– Понимаю…

– Да что ты понимаешь… А тут на всю округу два ПТУ и было. Всех мальчиков, кто не спился, в слесари берут, девочек – в кулинары. Вот я и пошла…

– На кулинара? – уточнил Гена.

– Ну не на слесаря же! Профессию освоила – и опять полный ноль. Тут и устроиться‑то работать некуда. Есть еще две забегаловки, но там давно все места заняты. Уехать в город? Матери моей плохо, надолго ее одну не оставишь. Поэтому место официантки стало для меня просто подарком. Ну а с личной жизнью… – девушка споткнулась, быстро подладилась под размашистые шаги Геннадия, – с этим совсем плохо. Пенсионеры кругом одни, а я молодая. Все мечтала о чем‑то…

– О принце? – уточнил Гена, которого почему‑то не раздражала ее болтовня.

– О нем, – засмеялась девушка, – о нем ведь мечтают все.

– И что?

– Он явился ко мне в облике соседа… мужа соседки. В трениках и майке, со стойким запахом перегара. Он шел с мусорным ведром… Так и началось – выносил мусор, успевал заскочить ко мне на десять минут и возвращался к жене как ни в чем не бывало!

Геннадий удивленно покосился на девушку.

– Да, вот так‑то… Сейчас я и сама не могу ответить на вопрос: как я могла?.. Любила его? Никого другого не было? А однажды мне стало так тошно! Я вдруг поняла, что я и есть эта мусорка, помойка, куда он приходил со своим вонючим ведром, пока его жена ходила беременная. Как в туалет являлся – без цветов, без ухаживаний, со словами «Привет, малыш!», «Спасибо, малыш!».

– Мерзавец, – высказался Геннадий.

– Прозрела я в одночасье, и так мне мерзко стало! Меня мама тогда еле успела спасти – из петли вытащила.

– Да ты с ума сошла! – воскликнул Гена, покосившись на ее курносый носик.