Просто он работает волшебником

Геннадий мог и просто воды из‑под крана попить, и картошку пожарить. Имелись в его хозяйстве яйца и картошка. Иногда он баловал себя цыпленком-табака, которого он жарил сам, купив тушку на рынке. Наливал много масла в сковороду, натирал покупку солью, перцем и чесноком и шлепал в шкворчащее масло. Сверху все это дело накрывалось плоской металлической крышкой, а роль пресса, который должен был выдавить все соки из цыпленка, выполняла кастрюля с водой. Оставалось только минут через двадцать перевернуть сплющенного цыпленка и подождать еще двадцать минут. Главное – не потерять за это время сознание от ароматов, разносившихся по всей квартире, и не открывать дверь устремившемуся в гости – на запах – соседу. Затем выложить это чудо в большую тарелку – и вприкуску с хлебом или отварным картофелем начать поглощать сей деликатес, обжигая рот, потому что дождаться, когда это все остынет, просто невозможно. И запивать еду холодненьким пивком…

«Пиво, – подумал Геннадий, – холодное пиво после вчерашней отключки сродни живой воде…» И он открыл глаза. Гена увидел люстру и понял, что он дома. Тело его почему‑то ныло… Гена опустил руку и попытался нащупать бутылку коньяка, припомнив, что вчера он поставил ее возле кровати. Бутылку он не обнаружил.

На него внезапно навалилась слабость, заболела голова… Он опустил ноги на пол и подумал, что сходит с ума: он не узнал собственную квартиру. Пол был какой‑то подозрительно чистый…

«Вот здесь валялись мои носки, – подумал Геннадий, – а вон там должны были лежать мои штаны… А вот здесь много чего лежало… бутылки пустые… инструменты… CD-диски, коробка с обувью… Где все это?! Черт, меня ограбили!» – пронеслось у него в голове.

Он увидел отполированную дверцу шкафа. Почему он закрыт?.. Обычно он оставлял дверцу открытой… «Шмотки утащили?..» – Гена огляделся в поисках одежды и нашел ее аккуратно сложенной на стуле. На спинке стула ничего не висело, а ведь обычно из‑за горы сваленной на него одежды даже самого стула не было видно… «Хорошо, оставили хоть что‑то…» – подумал Геннадий.

И вдруг он услышал тихий свист – как в рассказе Артура Конан Дойля «Пестрая лента». Только в отличие от бедной девушки-героини он даже испугаться не успел. Тихий свист перешел в приятную мелодию. И из кухни выплыла румяная пожилая женщина в домашнем халате.

– Очнулся, касатик? Очень хорошо! А то я уже переживать начала…

– Ой! – стоявший голышом Гена еле успел прикрыться.

– Да чего я там не видела, касатик! – засмеялась пожилая дама. – Давай, приходи в себя! Я завтрак приготовила, иди скорее! – И она удалилась, шаркая тапочками.

Геннадия чуть удар не хватил.

«Господи, кто это?! Неужели я с ней провел ночь?! Она же старше меня лет на… она мне в матери годится! Нет, не может быть! Может, это «белочка»?» – с робкой надеждой подумал Геннадий и ущипнул себя за бок. Но мелодичное пение и шкворчание масла в сковороде, доносившиеся из кухни, наводили на невеселые мысли: это не «белочка» и не сон, а реальность.

У Гены пересохло во рту.

«Нет, не может быть… Где я мог ее подцепить?! На встрече ветеранов?! Я что, совсем ничего не соображал?.. Ох, надо было жениться, давно, на ком угодно, но… на молодой! Что же делать? Женщина, похоже, очень довольна… В матери мне годится… как же неудобно! Просто сквозь землю готов провалиться! Радует одно – она точно не забеременеет… Что я несу?!»

Геннадий трясущимися руками натянул одежду и мелкими шагами, как нашкодивший кот, отправился в кухню.

– Тут и продуктов‑то не было почти, – заметила женщина, – поэтому получилось, как в песне: «Я его слепила из того, что было, а потом – что было, то и полюбила!» Яичницу пожарила, сделала греночки, кофе сварила… Покушай, голубок!

Геннадий, побледнев, опустился на табуретку. Он не знал, как ему себя вести и что говорить. Состояние духа у него было крайне удрученное.

– Я… может… в душ сбегаю? – еле вымолвил он.

– Там Зина, сейчас она выйдет, – ответила ему женщина, раскладывая яичницу по тарелкам.

– Зина?! Кто это?! – Гена оторопел от одной только мысли, что в квартире есть еще кто‑то, видевший его позор.

– Хорош! – покачала головой женщина. – Совсем ничего не помнишь! Мне одной страшно было ехать, вот соседка и согласилась мне помочь.

В подтверждение ее слов вошла совсем уж старенькая женщина с седым «одуванчиком» на голове и подслеповатыми глазами.

– А вот и Зиночка! – обрадовалась женщина.

Гену снова бросило в пот.

– Девочки… э-э… дамы… я, конечно, извиняюсь… Я не совсем понимаю, что происходит, но я ничего не помню! Надеюсь, я ничем вас не обидел? – спросил он дрожащим голосом.

– Обидел? – переспросила первая «гостья». – Конечно нет! Все отлично!

«Надеюсь, я не участвовал в групповой развлекаловке с пенсионерками», – подумал Гена и содрогнулся от ужаса.

Женщина внимательно всмотрелась в озабоченное бледное лицо Гены и сказала: