Просто он работает волшебником

Мирабелла присела перед железной дверью на корточки и попыталась отпереть ее отмычками.

– А ты сможешь выстрелить, если что? – внезапно спросила его она.

– Я не знаю…

– И я не знаю, вот в чем проблема! Выйдем отсюда, как два лоха, – и не сможем за себя постоять!

– Для начала – выйти бы!

Одна из отмычек подошла к этому замку, и дверь бесшумно открылась. Беллу и Гришу овеяло струей прохладного воздуха.

– Слава богу, открылась! – обрадовалась Белла. – Пошли.

Они на цыпочках покинули свое укрытие и двинулись на поиски Максима. Вскоре Белла и Григорий оказались в комнате, где стояли два бильярдных стола. На одном из них и лежал Максим с раскинутыми в сторону руками. Его бледное лицо резко контрастировало с зеленым сукном стола.

– Вот он! Максим! – Кинулась к нему Белла, забыв об осторожности.

Она схватила его за плечи, затрясла:

– Максим! Максим! Ты слышишь меня?!

– Ты бы лучше поцеловала его! Спящий принц очнется! – хмыкнул Гриша.

И Мирабелла поцеловала Макса несколько раз, но чуда не произошло. Она взяла его за запястье.

– Пульс есть, но слабый… я же все же врач…

– Его накачали или наркотиками, или сильным снотворным. Очнется, – сказал Гриша.

– Мы не может ждать, когда он очнется!

Григорий легко поднял Максима на руки, и они двинулись дальше, на поиски выхода. Мирабелла прихватила с собой бильярдный кий. Григорий подошел к лестнице, но Белла остановила его:

– Подожди! Нас сразу схватят! Иди за мной.

Она свернула в сторону, открыла какую‑то дверь и оказалась в подсобном помещении, где была вторая дверь, в углу. Она была заперта, и Белла опять принялась орудовать отмычкой. Засов щелкнул и выпустил пленников наружу. Они оказались на улице. Под навесом стояли три автомобиля, один – Максима.

– Сейчас бы сесть в машину и уехать с ветерком отсюда, – вымолвил Гриша.

– Хорошо бы! – сверкнула глазами Мирабелла.

– Я их без ключа не заведу, думаю, и ты тоже. Да и ворота заперты наглухо. Не выбраться нам. – Григорий осмотрелся.

– Положи Максима на землю, тяжело, наверное тебе, – сказала Мирабелла.

– Нет, я его подержу. Мне не тяжело, – честно ответил Григорий. Он стоял спокойно и дышал ровно.

– Положи меня! – вдруг глухо сказал Максим, и Григорий от неожиданности уронил его. Макс застонал, что‑то пробормотал, и Белла опустилась на колени рядом с ним.

– Ушибся?

– А как… ты… думаешь? – растягивая слова, словно пребывая в полусне, ответил он.

– Максим, ты жив, и это – главное! – обрадовалась она, пытаясь поймать его взгляд. Его большие черные глаза никак не могли сфокусироваться.

– Я не очень… хорошо… себя… чувствую… Вы какие‑то… мутные… – еле вымолвил он.

– Да и ты выглядишь так себе, – заявил Григорий.

– Мутит… – прошептал Максим.

– Нечего пить с незнакомыми женщинами! – фыркнула Мирабелла.

– Я так и понял… что‑то подмешали… Мне надо было… создать романтическую обстановку… Я не мог… вести себя… подозрительно…

– Создал? – язвительно заметила Белла. – Как профессиональный жиголо рассуждает! Так вот: вычислили всех нас! Заподозрили – что‑то не так. Тут еще и мужик какой‑то лысый, Дима… Наверняка профи! Начальник ее службы безопасности. Ты ему не понравился, он решил, что ты из органов, и мы ему тоже не приглянулись! Решил, что мы подсадные. Давай, посылай сигнал!

– Какой… сигнал?.. – тихо выговорил Максим – каждое слово давалось ему с трудом.

– Своему напарнику – Гене! Кому же еще? – ответила Мирабелла. – Он же нас прикрывает? Он вытащит нас? Это же совместная операция… – убеждала она в первую очередь саму себя, заметив, как вытянулось лицо Максима.

– Он же нас страхует? – заволновался Гриша.

– Гена? Нет… он не знает… что мы здесь… – растерянно ответил Максим.

Глава 19

Следователь Геннадий Викторович Столяров считал – и небезосновательно, – что работа у него сложная и ответственная. Жил он, как одинокий волк. Женщины не выдерживали его постоянных отлучек и разговоров только о службе. Вот и обитал он в своей холостяцкой квартире в гордом одиночестве. В кухне из продуктов – в обычном понимании этого слова – практически ничего не было. Раз в месяц Гена приходил в продуктовый магазин и закупался «по‑серьезному»: брал сахар, соль, макароны, крупы… Продавщицы даже посмеивались:

– Что, война началась?

– У меня каждый день война, – отшучивался он.