Просто Она

С другой стороны – с таким и мороки меньше. Дала леща и пошла своими делами заниматься. Вот только он тогда вообще зачем?

Ладно, эти вопросы меня занимали меньше всего. Вот то, что оставаться с Трошиным в квартире не хотелось – это да!

Но не полицию же вызывать, чтобы его выперли?

И вообще… На работу мне завтра не надо, погода хорошая, пойду я погуляю! Ну и что, что я пьяная и на дворе ночь!

Да я и пьяной уже не была. Протрезвела.

Быстро натянула трикотажное длинное платье, чулки – почему-то с недавнего времени колготки меня раздражали. Накинула на платье тонкий летний пуховик. На дворе уже был октябрь, но бабье лето все еще радовало.

Сунула ноги в кроссовки. Пристегнула сумку-пояс – в последнее время таскала только ее, дико удобно, да еще и модно! Телефон с собой, кошелек с картами – тоже.

Куда я иду? Зачем?

Сейчас набросится маньяк, прирежет, вот и вся любовь!

Но меня словно толкало что-то…

Надеялась ли я на то, что меня внизу ждет Андрей?

Нет.

Точно нет.

Да.

Конечно надеялась!

Но в первый момент не поняла, что это он меня окликнул и повернул к себе.

Потом, сообразив, набросилась на него как голодная самка…

Я правда была голодной. Просто загибалась без его запаха, без тепла, без сильных рук на моем теле, без этой железной грудной клетки…

 А он меня оттолкнул.

Ну что ж?

Заслужила, Кораблева! Возьми с полки пирожок!

Глаза утопали в слезах, а мне совсем не хотелось, чтобы он их видел. Эти слезы.

Феи же не плачут, да?

Развернулась и пошла. Все равно куда, только бы подальше.

 Если бы можно было переместиться в параллельную вселенную, где я свободна он него, свободна от чувств, а не все вот это вот!

- Наташа!

Зачем он снова меня остановил? Что ему надо?

- Наташа…

Да, Наташа! Уже двадцать пять лет Наташа! И что? Андрюша, блин! Катись к своей Элис или как там ее!

Я не хотела смотреть на него, и вообще… У меня изображение хромало – слезы набегали. Предатели – глаза!

А потом он запустил свою пятерню в мои рыжие локоны…

Глава 27.

Как же я этого хотел!

Держать ее в руках. Целовать.

Ощущать каждый сантиметр ее сладкого тела!

Сжимать, сдавливать, впечатывать в себя, врубаться в нее, похоронить себя в ней.

Нежность губ и легкий привкус кокоса с ананасом, «пина колада»…

Фак.

А что если она просто пьяная? Может, вообще не соображает кто с ней? Представляет на моем месте своего альбиноса?

Вероятно, они поругались из-за меня? Она сбежала и думает, что это он ее догнал?

Твою ж…

Я хотел легонько отодвинуть ее от себя и посмотреть ей в глаза, но фея так в меня вцепилась, что получилось – я ее фактически оттолкнул.

Кретин.

Потому, что теперь на меня смотрел убитый горем олененок Бэмби.

Не надо так, малышка! Я ведь не хотел! Просто…

Она развернулась, чтобы уйти.

Уйти от меня?

Я вообще уже ни хрена не понимал!

В голове была каша.

И куда это она собралась?

Я снова рванул ее на себя.

Она что, плакать вздумала?

Эти глаза… Изумруды с бирюзой и золотом…

Она была с ним? Она ждала его?

А вот хрен ему!

Это моё!

Моя девочка! Моя детка – фак! - пусть еще кто-то попробует так ее назвать!

Моя рыжая фея!

Я запустил ладонь в огненный водопад ее волос, притянул…

Да.

Вот этого мне не хватало!

Пить ее дыхание.

Чувствовать вкус ее губ, пусть и с «пина коладой».

Утонуть в ее слезах…

Нет, никаких слез! Я ведь как всякий нормальный мужчина не очень люблю женские слезы, да? Ну, вернее, не должен любить. Они должны меня бесить, наверное? Но слезы феи не бесят. Бесит то, что какой-то кретин довел ее до слез. Какой-то кретин, хм… Самокритичный ты, Устюгов!

Меня не раздражают ее слезы, просто я их не хочу и все!

- Милая, что ты… - я отстранился на пару сантиметров, чтобы видеть ее глаза.

Глаза, которые тонут в непрошенной влаге. Не хочу, чтобы она плакала. Что сделать, чтобы она не плакала?

Что там отец говорил? Когда женщина не права проси у нее прощения? Хотя, почему она не права? Она как раз имеет право и плакать, и злиться, и убегать…

- Прости меня.

- Прости меня.

Мы сказали это одновременно и уголок моих губ дернулся, но она осталась такой же печальной.

И, по-моему, она еще и замерзла. Хотя осень в столице радовала даже меня, приехавшего из куда более теплого Нью-Йорка, но ночью, все-таки было совсем не жарко, не для ее тоненькой курточки.

Я быстро поцеловал ее, и повел в сторону машины.

Она не сопротивлялась.

Открыл дверь, помог сесть, закрыл дверь, быстро метнулся на свою сторону.

Голова кружилась от всего.

Он смены континента, от перелета, от усталости этих недель, от близости феи.

Хорошо, что ехать всего ничего, выскочить на Звенигородку, потом на «трёшку», и мы на месте.

Я занял место водителя, но не успел завести машину – мы снова целовались, дико, страстно – я перетянул ее на себя, мои руки хозяйничали, блуждая по ее телу.

Как же хорошо, что на ней было платье! А под ним…

Фак, она в чулках! Кружево и нежнейшая полоска кожи над ним! И трусики…

Отодвинув легкую ткань, я ощутил пальцами ее лоно – такие мягкие складки, влажные! Как же хотелось толкнуться в нее, резко, глубоко! Я поглаживал, ласкал, понемногу подбираясь к заветной ягодке, чувствуя, как ее потряхивает.

- Андрей…

- Да, милая, сейчас!