Просто скажи «спасибо»

Мое имя, сорвавшееся криком с ее губ, напрочь снесло крышу, сорвало тормоза. И я, млять, готов кончить прямо сейчас, не снимая штаны, еще даже не войдя в ее тело. Закрываю глаза, крепко сжав руку в кулаке, пытаюсь обрести хотя бы немного гребаного самоконтроля, немного успокоиться. Но блядь, как же хочется сорваться, войти в нее одним резким движением, поймать ее крик губами. Она прижалась ко мне еще сильнее, что совсем не способствовало обретению контроля.

– Игорь? ― открыв глаза, я натолкнулся на шторм в зеленых глазах. ― Не вздумай встать и уйти! ― она зашипела разъяренной кошкой, впиваясь в мои плечи короткими ноготками.

– И не думал, ― улыбка растянулась на губах, порочная, обещающая. Вижу, как в ее глазах загорается понимание. Да девочка моя, сегодня я пойду до конца. ― Не закрывай глазки, ― прошептал я, пристально глядя на нее. Хочу видеть, как расширяются ее зрачки, когда я касаюсь пальцами влажных складочек, как туманится взгляд, когда толкаюсь пальцами внутрь. Глаза в глаза, и от этого становится только хуже, каждая эмоция легко читается на ее лице, но сил оторвать взгляд уже нет. Возбуждение граничит с болью, она уже на краю, это слышно по крикам, видно по глазам, чувствуется по извивающемуся телу, по тому, как впивается в плечи своими ноготками.

*      *      *

Святослава

Тело сходит с ума от умелых ласк, в голове туман и хочется лишь одного, почувствовать его глубоко в себе, погасить то напряжение, что пульсирует между ног. Не понимаю, почему он медлит, хочется на него закричать, но я лишь закрываю глаза, не в силах держать их открытыми, прижимаюсь теснее своей грудью к нему и впиваюсь зубами в мягкую плоть, чтобы хоть как-то выплеснуть злость и страсть.

Резкий толчок, острая боль. Слишком сильно, чересчур остро. Замирает, шепчет, просит простить. А я плыву в тумане, тело горит в огне, стону от разочарования, подаюсь к нему бедрами и тут же захлебываюсь криком. Тело трясет мелкой дрожью, его, мое? Неважно, только бы не останавливался. Глубокие, размеренные движения его бедер сводят с ума. Медленно выходит и тут же с силой вбивается в мое тело, крепко держа за бедра, погружаясь с каждым разом все глубже и глубже. Каждый толчок простреливает тело волной безумного наслаждения, напряженного, тягучего, острого. Уже близко, еще немного и напряжение, выгибающее тело дугой, меня убьет. Задыхаюсь, не в силах справиться с нахлынувшими ощущениями, так много, так больно. Слишком!

Не было ни ярких вспышек, ни оглушительных взрывов. Только жаркая волна кидала вверх, после резко опуская вниз. Восторг, смешанный с наслаждением, опустошающая страсть и нега.

Не хотелось шевелить ни одним пальцем. Тяжесть от прижавшегося ко мне тела оказалась неожиданно приятной и, несмотря на то, что дыхание давалась с трудом, не хотелось ее лишаться.

– Свят?

– М-м-м?

– Как ты, Лисенок?

– Хммм, ― я помедлила с ответом, делая вид, что задумалась. Прям удивляет, чесс слово. Мордаха довольная, а в глазах беспокойство и… неуверенность? ― Жива, здорова и даже могу дышать, хоть и с трудом, ― просипела я, то и дело прерывая речь, чтобы вздохнуть.

– Прости, ― он резко отстранился, садясь рядом.

Зашипела, словно кошка. Мда-а-а, врут, однако, романы. Внутри все ныло и щипало, а я-то, наивная, думала, что раз и все, небольшая боль и целая ночь удовольствий.

– Больно? ― тут же подался ко мне Игорь.

– Ночь беспрерывных удовольствий нам явно не светит. Мне нужен перерыв и ванна.

И этот ненормальный, подскочив на ноги, без труда поднял мою тушку и направился по коридору.

– Я, между прочим, и сама могу дойти, ― буркнула я, не зная как реагировать на подобную заботу. На руках меня раньше не носили, разве что на плече, как мешок с картошкой, и опять же именно этот ненормальный.

– Можешь, ― тут же согласился со мной и одарил такой многообещающей улыбкой, что, несмотря на ноющую боль, низ живота напрягся в предвкушении.

– Я всего лишь лишилась девственности, а ты обращаешься со мной, как с тяжело больной. ― сказала и тут же сама себя обругала. И чего недовольство высказываю, ведь нравится же его забота, его отношение. Вот только смущение все портит, да еще вдруг как-то осознала, что на мне нет ни клочка одежды, впрочем, как и на Игоре.

– Женщина, ― притворно нахмурился, глядя на меня сверху вниз, ― что тебе опять не нравится? Рядом с тобой потрясающий мужчина, который носит тебя на руках, который хочет о тебе заботиться, который доставил тебе такое удовольствие. Тебе что-то не нравится? ― последний вопрос задал уже серьезным голосом, усадив меня на бортик ванной и пытливо вглядываясь в глаза.

Открыла рот, собираясь ответить в своей язвительной манере, как следует, пройдясь по его непомерно раздутому эго.

– Малышка, не дуйся, ― присел передо мной, заглядывая в глаза, ― в следующий раз все будет по-другому, обещаю, тебе понравится, больше не будет боли.