Просто солги

Но мне так даже спокойнее, и в этот момент я, наконец, понимаю, отчего. Музыка притупляет чувствительность; музыка заполняет образовавшееся где-то глубоко внутри пустующее пространство; музыка зашивает крупными стежками черную дыру, когда-то давно образовавшуюся в самом центре грудной клетки. То, от чего стало так трудно дышать. То, ради чего уже не стоит ломаться.

К своему огромному удивлению я выхожу прямо к двум одинаковым дверям насыщенного хромового цвета. Моя — та, что ближе к маленькому окошку, выходящему прямо на задний двор. Окно занавешено жалюзями, но сквозь маленькие оттопыренные полоски пластика я вижу крохотные просветы, ведущие туда, к свободе.

Пока я рассматриваю окно, мимо меня проходит какой-то парень, задевая своим плечом и бесстыдно толкая. Скорее инстинктивно я первым делом смотрю ему в глаза, но вовремя понимаю. Вытянувшиеся, как у кошки, карие, почти бордовые зрачки совсем не похожи на те, что я ищу. (Но даже не хочу находить.)

Но волосы у парня слегка вьются, и от одного этого факта мой желудок сжимается, все отчаяннее требуя опустошить все его содержимое. Я сдерживаю рвотные позывы только благодаря тому, что пытаюсь прочувствовать дыхание этого парня. Другое. Рваное, с хрипотой и передышками. Не Ким. Я выдыхаю.

— Смотри, где стоишь, корова, — шипит парень, пьяно оборачиваясь в мою сторону. Меня он не видит — зато видит, вероятно, что-то гораздо более интересное.

Я не отвечаю, но от меня этого и не требуется.

В последний раз обернувшись в сторону переполненного потными телами зала, я одними кончиками пальцев нажимаю на ручку двери. Внутри уборной почти пусто, но стены выложены такой же темно-грязной плиткой. И свет приглушен, точно в склепе. А еще чертовски воняет, но, возможно, запах чувствую только я. У зеркала стоит высокая светловолосая девица и с напускной тщательностью пудрит нос. Меня она не видит, но я к этому и не стремлюсь. (Просто хочу стать невидимкой.)

Когда она выходит за дверь, я прислоняюсь спиной к холодному кафелю, чтобы хоть как-то остудить взбудораженное тело. Закрываю глаза. Музыка здесь звучит более приглушенно, но все так же ритмично, и тело все еще вибрирует в такт. Возможно, музыка — это то, что выше меня. То, что мне никогда не удастся познать. То, под что я никогда не должна была танцевать.

Про себя я начинаю отсчитывать секунды. На девятьсот девяносто девятой я сбиваюсь и резко открываю глаза. Точно наступает просветление. Точно мозгу, наконец, удалось развеять туманную завесу из приторно-ядовитых запахов.

Резко вскочив с пола, я рывком распахиваю дверь, подбегаю к маленькому окошку в длинном, почти бесконечном коридоре и одним движением поднимаю запылившиеся жалюзи. На руках тут же остаются следы густой, вязкой пыли многолетней выдержки. Еще через мгновение я открываю окно, и в лицо дует порыв свежего ночного воздуха.

"Почему ты это делаешь, Кесси?"

"Я просто это делаю".

Ни секунды не задумываясь, я перекидываю ногу через подоконник и тут же ощущаю, как сбоку ярко-малиновое платье расходится по швам. Я не оборачиваюсь. Позади остаются люди, Джо и, даже вероятно, Ким.

Но мне уже не важно.

…

Я вспоминаю овец, которых так любила рисовать Жи. Маленьких забавных зверюшек с черными кудряшками. Вспоминаю, насколько давно это было. Всего несколько дней назад, но мне кажется, что прошел уже как минимум год. Кажется, что с ее исчезновением что-либо перестало иметь значение. Джо, эта моя "работа", девушки из дома с синими стеклами, стоны за стенами. Теперь это кажется такой мелочью, не стоящим внимания пустяком, который нужно как можно скорее забыть. Который нужно выбросить из головы, из своей жизни. Все это — мусор. Грязный, бесполезный мусор.

Колени подгибаются, точно у пьяной, и теперь я ничем не отличаюсь от этих напомаженных девок. Ночных мотыльков — обитательниц ночного Нью-Йорка. У меня такое же разорванное платье, наверняка потекшая тушь и извращенная ухмылка на лице. Как у маньяка в поисках очередной жертвы.

И впервые в жизни мне удается стать обычной, такой же, как все. И не важно, что все — это лишь небольшой набор проституток. Не важно — только бы больше не чувствовать.

Я не знаю, куда мне идти. Все эти дома с моей-немоей комнатой. Все эти изнасиловавшие мой мозг Ким, Джо, Шон. Короткие имена, при мысли о которых меня тут же начинает тошнить. Но я теперь сильная, а сильным не положено думать о таких глупостях. Я склоняюсь под каким-то фонарным столбом, и меня снова начинает рвать. От нервов, наверное. Краем глаза замечаю: на столбе надпись. В темноте мне едва удается разобрать корявые буквы.

"Жри дерьмо, Джо"

Я знаю, это не про него, не про того Джо, о котором я подумала, но все равно усмехаюсь. Как будто сама это написала.

В очередной раз вывернув себя на изнанку, я брезгливо утираю рот рукавом куртки и быстрым шагом начинаю удаляться от "места преступления". Лучше бы я и вправду кого-нибудь убила.