Просто совершенство

Такими глаза Клодии были вчера вечером, на последнем прощальном ужине в школьной столовой. На ужин остались приходящие ученицы, неожиданно он завершился концертом и поздравительными речами, продолжился объятиями и краткими пожеланиями от всех учениц и учителей.

Еще пару часов Клодия провела в своей гостиной – в ближайшем времени ее предстояло занять Элинор, – предаваясь беседам и воспоминаниям с ее лучшими подругами, Лайлой и Элинор.

– Мне нравилось учительствовать здесь, – задумчиво произнесла Энн, – в день своей свадьбы я сомневалась, что буду счастлива с Сиднемом. Но я опасалась напрасно – значит, и вы с Джозефом будете счастливы, Клодия. Да ты и сама знаешь.

– Нет ничего странного в том, что тебе грустно, – заверила подругу Френсис. – Когда я выходила замуж, то знала, что у меня будет Лусиус и я смогу петь, и все-таки не могла не сожалеть о школе. Она стала для меня домом, подруги заменили мне родных.

Сюзанна встала и крепко обняла Клодию, стараясь не помять прическу и шляпку.

– И я нашла в школе дом и семью, – подтвердила она. – Меня привезли сюда двенадцатилетней, когда мне больше некуда было идти. Здесь меня учили и любили. Я ни за что не покинула бы школу, если бы не Питер. А теперь я даже рада, что уехала отсюда – и по очевидным причинам, и потому, что было бы невыносимо остаться в школе одной. Как видите, я эгоистка. Но ты себе представить не можешь, как я рада за тебя, Клодия!…

– Нам пора, – перебила Энн. – Невесте не следует опаздывать, а мы должны появиться в аббатстве до нее. Прелесть, что за невеста! Этот цвет тебе к лицу, Клодия.

– А шляпка еще лучше, – сказала Сюзанна.

Сдерживая слезы, Клодия обняла подруг, и они поспешили к ждущей внизу карете.

После их отъезда Клодия натянула тесные перчатки и в последний раз обвела взглядом свою спальню. Комната казалась пустой: сундук и саквояжи с вещами увезли сегодня утром. Клодия заглянула в соседнюю гостиную, из которой исчезли все ее книги. Эти две комнаты ей больше не принадлежали.

На прошлой неделе школа официально перешла к Элинор и стала называться Школой мисс Томпсон для девочек.

Тоскливо и боязно расставаться с прежней жизнью. Однажды Клодия уже пережила такое расставание, и теперь оно должно было повториться. Это все равно что родиться заново, покинуть привычное материнское чрево ради неизвестного будущего.

Клодии было страшно, несмотря на то что она стремилась к новой жизни, к ждущему ее дому, к смелой и умной слепой дочери, к другому ребенку, который должен был родиться меньше чем через шесть месяцев, – Клодия еще не успела рассказать о нем никому, кроме Джозефа, да и тот узнал радостную новость лишь вчера, – и к мужчине, который почти четыре месяца назад переступил порог школы и занял место в сердце Клодии навсегда.

Джозеф!

Помедлив еще минуту, Клодия спустилась в холл, где выстроились слуги, чтобы попрощаться с ней. Выдержанная и спокойная, как всегда, она для каждого нашла доброе слово. Многие провожающие утирали слезы. В общем ряду недоставало только мистера Кибла – он вытянулся по стойке «смирно» у двери, чтобы открыть ее перед Клодией.

Почему-то прощаться с этим дряхлым, брюзгливым, но преданным привратником оказалось труднее всего. Скрипя сапогами, он поклонился Клодии, но она без церемоний обняла его, поцеловала в щеку, кивком попросила открыть дверь и поспешно вышла во двор, где кучер Джозефа уже ждал ее у дверцы кареты, чтобы помочь подняться по ступенькам.

«Ни за что не расплачусь», – думала Клодия, когда дверца закрылась, карета тронулась и школа, в которой она провела пятнадцать лет, осталась позади. Прогоняя слезы, она старательно заморгала.

Нет, плакать она не станет.

В аббатстве ее ждет Джозеф.

И Лиззи.

И целая толпа аристократов.

Эта мысль стала для нее спасением: Клодия сначала улыбнулась, а потом невольно рассмеялась. Карета свернула на длинную Грейт-Пултни-стрит.

И впрямь абсурд.

Может, одна из маленьких шуток Бога? Если так, у него отменное чувство юмора.

* * *

Казалось, совсем недавно Джозеф вот так же стоял рядом с Невиллом возле алтаря, ожидая прибытия невесты. Только в то время он был шафером, а Нев – женихом. Теперь они поменялись ролями, и Джозеф понимал, почему его кузен не в силах устоять на месте и поминутно жалуется на слишком тугой узел шейного платка.

Странно и нелепо было бы предположить, что Клодия просто не явится в церковь. Она согласилась выйти за него, писала ему ежедневно с самого июля – за исключением десяти дней в конце августа, когда он привозил Лиззи в Бат. Кроме того, она сожгла за собой мосты, продав школу мисс Томпсон. И поручила своему лондонскому поверенному Хэтчарду подыскивать ей бездомных детей-калек.