Просто ты умеешь ждать (СИ)

Во время первого неожиданного визита немецких солдат Джон и Нэд лишились всех кроликов. Наученные горьким опытом, они теперь прятали козу-кормилицу в подвале. Денег, чтобы купить продукты и дополнить ими скудный рацион положенных им пайков, катастрофически не хватало. Потому что всё, что высылал супругу Шерлок, превратилось в бесполезные фантики, ведь теперь в ходу были новые деньги. На днях Джон пришёл к выводу, что пришла пора расстаться с некоторыми вещами, чтобы обеспечить семье более-менее сносное пропитание. Было жалко до слёз продавать граммпластинки Шерлока, с которыми связано столько воспоминаний о прежней счастливой жизни. Однако Джон быстро придушил эти сентиментальные настроения, сказав себе, что их вещи достанутся какому-нибудь хорошему человеку, который получит возможность наслаждаться прекрасной музыкой, как наслаждались раньше они с мужем. Пластинки, подарившие радость Джону, продолжат существовать, только уже у другого хозяина.

В один из немногих выходных Уотсон отправился на рынок с сумкой, полной граммофонных пластинок и фарфоровых статуэток. Он несколько часов простоял на морозе, пританцовывая у прилавка, на котором был разложен этот нехитрый скарб. Мало кто интересовался его товаром, а те, кто выказывал заинтересованность, предлагали смехотворно низкую цену, ибо в цене сейчас были тёплая одежда и еда, а не подобная ерунда. Джон отказал двоим покупателям, и теперь уже жалел об этом. Было бы хотя бы на что кусок хлеба купить. Пар валил изо рта и оседал инеем на шарфе, которым была укутана не только худющая шея, но и часть его лица, ноги и руки превратились в ледышки, но Джон не уходил. Ведь не тащить же всё это обратно домой. Когда он почти отчаялся, у прилавка вдруг нарисовался Джим Мориарти собственной персоной. Взглянул свысока на жалкое зрелище, которое представлял собой сейчас его друг детства: на ногах валенки, на голове видавшая виды шапка-ушанка, из-под которой выглядывали воспалённые от хронического недосыпа глаза и пряди волос русых волос, посеребрившихся после известия о гибели Шерлока.

- Привет, Джон, почём красота-культура? - спросил Джим.

- Привет. Сколько не жалко, - пряча глаза, ответил омега. Было ужасно стыдно, что лощёный Мориарти видит его в столь бедственном положении.

- Беру всё, - Джим вытащил из кармана самую крупную купюру, бывшую в обращении, и небрежно кинул её на прилавок.

- Мне подачек не надо, - вспыхнул Уотсон.

- Дураком родился, дураком помрёшь, Джонни. Неужели до сих пор не понял одну простую истину: «Хочешь жить – умей вертеться»? – бета выглядел донельзя довольным собой. – Зря морду от меня воротишь. Я ведь мог бы по старой дружбе взять тебя под крыло и навсегда избавить от нужды, если ты согласишься переехать ко мне.

- Я уже говорил тебе, что я замужем, - отчеканил Джон, выделяя каждое слово. Он прекрасно понимал, что кроется за столь щедрым предложением. Бесплатный сыр бывает только в мышеловке. За всё в этой жизни приходится платить. Только порой расплачиваться приходится не деньгами, а своим телом и своими принципами.

- Вот только твой муж погиб, так что нет больше смысла блюсти ему верность, изображая из себя святошу, - Мориарти скорчил постную физиономию.

- Он не погиб, а пропал без вести, - возразил Джон. Произнося эти слова, он и сам на секунду поверил, что Шерлок жив, а то страшное письмо пришло по ошибке.

- В военное время это практически одно и тоже, - сказал, словно вылил ушат ледяной воды на голову, Джим.

- А я предпочитаю верить, что он жив и когда-нибудь вернётся ко мне, - заупрямился Уотсон.

- Блажен, кто верует, тепло ему на свете, - издевательски пропел Джим. – Ну да ничего, это поддаётся лечению. Реальность кусается. Вскоре ты передумаешь и сам приползёшь ко мне, умоляя трахнуть тебя, а я, возможно, буду не столь добр, как сегодня. Могу я забрать свои покупки?

- Покупки – да, меня нет, - ответил Джон, укладывая пластинки в холщовую сумку.

Мориарти ушёл, ухмыляясь. Он мог бы скрутить Джона в бараний рог прямо сейчас, но это было бы неинтересно. Забавнее было поиграть с ним, как кот с мышкой, и продлить удовольствие. Ведь потом, когда у Джона начнётся течка, и он сам придёт к нему, долгожданная победа будет намного слаще. Джим с детства играл в эти игры с Джоном, но теперь он доведёт игру до победного конца, и на сей раз всё будет по-взрослому.

После ухода Джима, Джона ещё долго трясло от ярости. Однако был в этом и положительный момент – он больше не чувствовал пробирающего до костей холода. Короткий день уже близился к завершению, когда Уотсон покидал рынок. Он купил банку тушёнки и целую краюху хлеба, и у него оставалось ещё немного денег. Джон как раз размышлял над тем, что ещё стоит на них купить, круг макухи или немного пшеничной крупы, когда его остановил вопрос старого цыгана, бродившего у рыночных ворот:

- Сынок, не подскажешь, как добраться до автовокзала?