Просто вернись... (СИ)

— Почему ты сейчас здесь, Алестра, а не в Храме? Разве ты теперь не участвуешь в заседаниях? — требовательно поинтересовалась она, — С какой целью ты нас сюда созвала?

Старшая дама, Мерта, богиня Смерти, Умиротворения, Забвения и прочая, мать Танатоса, богинь Судьбы, деймосов и других богинь и богов Нижнего мира, обычно производила впечатление очень умиротворённой, довольной жизнью, спокойной и даже безмятежной.

Высокая, темноглазая и темноволосая, чуть-чуть полноватая и уютная на вид. В отличии от своих младших сестер, богинь Верхнего мира, предпочитавшими выглядеть юными, едва ли не моложе своих детей, Мерта представала привлекательной женщиной среднего возраста. Такой, как и полагалось быть носительнице Смерти. Казалось, она передала все свои обязательства и успокоилась.

Сейчас любой мог убедиться, что это не так. Она не передала, не безмятежна и до сих пор держит руку на пульсе подотчетных ей миров. Доверяла своим подчинённым, заместителям, но не утратила ни желания заниматься любимым делом, ни способностей и интереса к этому.

Дело касалось ее старшего сына, Танатоса. Она и сама замечала, что он все больше отдаляется от семьи, с головой окунаясь в свою работу. На ее вопросы он отвечал спокойно и уверенно. Производил впечатление довольным жизнью, а потому она не вмешивалась. Не заговаривала с мужем или другими сыновьями, но, очевидно, этот вопрос назрел.

— Потому что я не понимаю, что с ним происходит, но вижу, что необходимо вмешаться. Я не говорю, что он делает что-то не так. О Боги, нет, — Алестра вскинула красивые руки и изобразила какие-то движения, проявив совершенно для нее нехарактерное поведение, — К нам постоянно приводят преступников. Все его решения по сути справедливы. Раньше он часто не уничтожал души, давая им шанс исправиться и переродиться. Только в какой-то момент эти обязанности стали частью его натуры. Я так вижу это…

Алестра быстро ходила вдоль огромных окон, быстро и беспорядочно выкладывая наболевшее и неоднократно обдуманное:

— Я его очень люблю, но уже давно перестала понимать. Поскольку я ближе всех, то часто вижу и нахожусь рядом и могу сравнить поведение сейчас с тем, что было раньше. И сравнения эти неутешительны, — горько вздохнула девушка, поникнув на мгновение, чтобы потом вновь выпрямиться и горделиво вскинуть голову.

— Я не стала докладывать, — продолжила она и показала рукой вверх, намекая на начальство, — но считаю, что необходимо присмотреться. Возможно, я ошибаюсь…

— Вряд ли, — твердо сказала Мерта, заметно погрустнев, — у тебя прекрасная интуиция, Алестра. Ты — наблюдательна, справедлива и беспристрастна. Иначе не была бы богиней правосудия. Хотя я не понимаю, что могло произойти с моим сыном…

Девушка, сидевшая рядом, осторожно протянула узкую ладонь с длинными пальцами и коснулась ее руки. Мерта в ответ успокаивающе кивнула и сказала:

— Я держу себя в руках, Лета. Но вся эта ситуация меня тревожит.

Названная Летой мимолетно улыбнулась, пристально глядя на Алестру и поинтересовалась:

— В чем заключается то странное, что ты заметила, Алестра?

Алестра, которая напряженно наблюдала, как гостья их мира осела на землю около Авилира, сжала руки и повернулась к своим собеседницам, не зная, какими словами рассказать прочувствованное ею.

Слова не подбирались, поэтому она решила потянуть время для раздумий, разглядывая хозяек огромной и светлой комнаты, которые приютили их сегодняшний совет. Сами же богини Судьбы ни на миг не оторвались от своей работы.

Три девушки в длинных светлых струящихся платьях с заметной разницей в возрасте, казалось, совсем не слушали посетительниц. Одна методично и размеренно перебирала и выбирала из огромной кудели длинные нити. Какие-то из них сворачивала в клубки с тянущимся «хвостом» и складывала их в корзину, которая стояла у огромного ткацкого станка. Одни нити при этом она обрезала, иные— связывала с другими.

Вторая девушка, самая худенькая и молоденькая, заправляла нити в станок. Онана ощупь брала из корзины клубки и вносили в полотно в разных местах. То с одного конца, то с другого, а то и в середине. Алестра видела, что нити, которые она вносит в процесс создания полотна, разных цветов, но девушка их, очевидно, не различала. Систему в добавлении нитей в станок, она, не раз наблюдавшая подобную картину, так и не смогла выявить.

Третья девушка, самая старшая из них, направляла нити в процессе. С помощью игл и челнока она переводила их из одного края в другой, связывала с другими, перемешивала, создавая какой-то специфический, порой хаотичный рисунок. Вернее, рисунок постоянно менялся в процессе. Сначала было одно, потом становилось иное, а из станка выходило нечто совсем другое.