Просто вместе

– Нет, спасибо, спасибо вам обоим, у меня все хорошо. Правда…

– Ты работаешь? Камилла закрыла глаза.

– Да, да…

– Над чем? Тебе нужны деньги? Дай нам что-нибудь, Пьер заплатит аванс, ты же знаешь…

– Не могу. У меня нет ничего готового…

– А те картины, которые хранятся у матери?

– Не знаю… Их нужно разобрать… Не хочется возиться…

– Может, автопортреты?

– Они не продаются.

– Что именно ты сейчас делаешь?

– Так, всякие пустяки…

– Ты ходила на набережную Вольтера?

– Пока нет.

– Камилла…

– Да?

– Не хочешь выключить этот проклятый фен? Чтобы мы друг друга слышали…

– Я спешу.

– Чем ты на самом деле занята?

– Что ты имеешь в виду?

– Твою жизнь, конечно… Что за жизнь ты сейчас ведешь?

Чтобы никогда больше не отвечать на подобные вопросы, Камилла кубарем скатилась по лестнице и толкнула дверь первой попавшейся на пути парикмахерской.

14

– Побрейте меня, – попросила она молодого парикмахера, глядя на его отражение в зеркале.

– Не понял…

– Я хочу, чтобы вы побрили мне голову.

– Под "ноль"?

– Да.

– Нет. Я не могу этого сделать…

– Конечно, можете. Берите машинку – и вперед.

– Нет. Здесь вам не армия. В нашем заведении такого не делают… Так, Карло?

Карло за кассой читал "Tierce Magazine ".

– Чего тебе?

– Вот, девушка хочет побриться наголо…

Карло махнул рукой, что означало "А мне плевать, я только что потерял десять евро в седьмом заезде, так что не доставайте…".

– Пять миллиметров…

– То есть?

– Я оставлю пять миллиметров, иначе вы за порог выйти не сможете.

– У меня есть шапочка…

– А у меня – принципы.

Камилла улыбнулась ему, кивнула в знак согласия и почувствовала, как лезвие со скрипом скользнуло по затылку. Пряди волос падали на пол, а она смотрела, как в зеркале появляется довольно странная личность. Она ее не узнавала и уже не помнила, как она выглядела минутой раньше. Плевать она на это хотела. Зато теперь будет меньше проблем с душем на лестничной клетке, и это единственное, что имеет значение.

"Ну что, – окликнула она свое отражение в зеркале, – ты этого хотела? Избавиться от проблем, пусть даже изуродовав и потеряв саму себя, лишь бы никогда и никому ничем не быть обязанной?

Нет, серьезно… Так обстоит дело?"

Она провела ладонью по своему колючему черепу, и ей захотелось плакать.

– Нравится?

– Нет.

– Я вас предупреждал…

– Знаю.

– Они отрастут…

– Выдумаете?

– Уверен.

– Еще один ваш принцип…

– Могу я попросить у вас ручку?

– Карло…

– Ммм…

– Девушке нужна ручка…

– Мы принимаем чеки начиная с пятнадцати евро…

– Да нет, ей для другого…

Камилла взяла свой блокнот и нарисовала то, что отражалось в зеркале.

Лысая девица с жестким взглядом, держащая в руке карандаш разочарованного любителя скачек, за которой с любопытством наблюдает опирающийся на ручку метлы парикмахер. Она поставила под рисунком дату и встала, чтобы расплатиться.

– Это я, вот там?

– Да.

– Черт, вы классно рисуете!

– Пытаюсь…

15

Санитар – не тот, что приезжал в прошлый раз, Ивонна бы его узнала – как заведенный болтал ложечкой в своей чашке с кофе.

– Слишком горячий?

– Простите?

– Кофе… Он что, слишком горячий?

– Нет-нет, все хорошо, не беспокойтесь. Я должен составить отчет…

Полетта замерла в прострации на другом конце стола. Ее песенка была спета.

16

– У тебя были вши? – поинтересовалась Мамаду.

Камилла надевала халат. Разговаривать ей не хотелось. Внутри опять булыжники, собачий холод на улице, все как-то зыбко.

– Ты что, дуешься на меня?

Она помотала головой, достала из подсобки свою тележку и направилась к лифтам.

– Ты на шестой?

– Топ-топ…

– А почему на шестом всегда убираешься именно ты? Это неправильно! Нельзя поддаваться! Хочешь, я поговорю с главной? Сама знаешь, мне плевать, пусть орет сколько влезет. Меня не проймешь.

– Спасибо, не стоит! Мне все едино – что шестой, что любой другой.

Девушки не любили убираться на шестом потому, что там находились кабинеты начальства и закрытые офисы. В других помещениях – Бредарша называла их "открытыми пространствами" – порядок наводился быстрее и проще. Достаточно было выбросить мусор из корзинок, расставить кресла вдоль стен и пройтись разок пылесосом. Там даже можно было особо не церемониться с мебелью – ей все равно место на свалке.

На шестом же этаже для каждой комнаты существовал набивший оскомину ритуал: выбросить мусор, вымыть пепельницы, освободить бумагорезки, протереть столы, не сдвигая при этом ни одной хреновины, да еще убрать прилегающие комнаты и секретарские предбанники. Эти девицы клеили куда ни попадя листочки с пожеланиями-повелениями, как будто обращались к собственной прислуге, хотя вряд ли у себя дома могли позволить себе такую роскошь… Сделайте то, сделайте сё, в прошлый раз вы передвинули лампу и кое-что сломали, и ля-ля-тополя… Подобные замечания страшно раздражали Карину и Самию, но абсолютно не колыхали Камиллу. Если тон записки был слишком уж резким, она делала внизу приписку: Моя не понимать по-французски – и приклеивала бумажку на экран компьютера.