Просто вор и простофиля

Как медленно ехал поезд метро! На вокзале, когда ребята рванули по перрону, их скорость зависела только от быстроты ног. И по эскалатору на «Комсомольской» они бежали вниз, сокращая время. А вот в поезде метро ничего не сделаешь для скорости. Быстрее не поедешь.

А на «Маяковской», когда поднимались по эскалатору, у них уже не хватало сил бежать вверх по ступенькам. Они все время смотрели по сторонам и, главное, оглядывались. Не увидят ли Пингвина? А вдруг он тоже на метро поехал, а не на такси? Но не может он в таком случае обогнать их. Не умеет он так бегать.

– Только бы он попал в какую-нибудь пробку на Садовом кольце, – бормотал Филя, когда ребята сворачивали в свой двор на Маяковке.

Иван Петрович был на месте – расчищал и без того чистые дорожки в садике. И главное, он был один!

– Успели! – выдохнула Аська.

– Наверное, и не надо было нам так спешить, – проговорил, тяжело дыша, Даня. – И не собирался сюда Пингвин. Теперь осторожничать будет.

– Ничего, перестраховались на всякий случай, и хорошо, – отмахнулся Филя.

Он взглянул на Аню. Вот кого было жалко: не привыкла она к таким стремительным передвижениям. Даже ничего сказать не могла от усталости.

– Ну давай, ты первая, – легонько подтолкнул ее Филя. – Ты ведь знакома с Иваном Петровичем, а мы нет.

Аня отдышалась еще несколько секунд и шагнула в калитку.

– Иван Петрович! – крикнула она издалека. – Можно? Только я с друзьями.

Старик отставил лопату и заулыбался:

– А, ко мне гости! Спасатели кошкины! Заходите, заходите. А Кирька где же?

Аська после этих слов тихонько захихикала. И правда, смешно получилось: фамилия-то у девчонок и правда была Кошкины.

– Мы потом с Кирькой придем, – пообещала Аня. – А пока вот знакомьтесь с моими друзьями. И с Кирькиными тоже.

Пока она представляла ребят, старик все же смотрел за калитку. Наверное, надеялся увидеть за ней Кирюшку, так похожего на его внука…

– Все, хватит работать! – воткнул он лопату в сугроб. – Надо и чайку попить. Правда?

Никто не отказался. Как же упустить такой случай для разговора?

«Уютненькая комната», – оценил Филя, оглядывая каморку сторожа.

Иван Петрович перехватил его взгляд:

– А я здесь, получается, и живу. В квартире-то совсем одиноко. Особенно когда и соседа не стало… Ночью сторожу, днем вот дворничаю. Детишки всегда рядом.

Филя шепнул Ане:

– Давай, рассказывай про нашу поездку. Времени нет.

– А знаете, Иван Петрович, – как можно более спокойным тоном сказала Аня, – мы на экскурсию в Сергиев Посад ездили. И случайно, совершенно случайно, нашли дом, где колонка с журавликом.

«Вот молодец, – отметил Филя. – Научилась сочинять, как Аська».

Старик встрепенулся. Даже чайник дрогнул в его руке.

– С журавликом? – переспросил он. – Из которого вода течет? Может, и видели кого?

– И Кольку вашего видели, и бабушку Марусю. Познакомились с ними, – осторожно сказала Аня.

– Как это… познакомились?

Старик опустился в кресло. В то самое плетеное кресло – одно из двух. Одно осталось у бабушки Маруси, второе – здесь.

– Колька с кошкой на улице играл, вот и познакомились, – объяснила Аня.

– Ну и дела… И как он, Колька? – Иван Петрович поставил на стол чайник, потому что у него сильно дрожали от волнения руки.

– Вы не волнуйтесь, – защебетала Аська. – Все хорошо. Молодчина ваш Колька, такой хороший.

Старик улыбнулся:

– Значит, пообщались… Молодцы. Мне бы вот съездить. Да как-то все… Родители Колькины уехали в командировку – в Палестину какую-то, в монастырь, иконы реставрировать. Я против был, ругался за это с бабкой своей. Говорю: нужны ребенку родители! Рядом нужны! А она: а квартира в Москве не нужна, а деньги хорошие? Вот и поссорились… Так старуха и уехала от меня в Сергиев Посад, в дочерин дом. Чтоб, значит, сторожить его, пока они в командировке будут. И внучка с собой забрала… А я скучаю.

Филя даже обрадовался, услышав про командировку Колькиных родителей. Ведь он боялся, что их нет из-за другой, какой-нибудь страшной причины… Совсем нет. А так – не страшно! Приедут!

Он нетерпеливо потирал руки. Спешить, спешить надо с расспросами!

– Иван Петрович… – нерешительно начал он. – Там, в Сергиевом Посаде, мы видели такого странного человека… Толстого, на пингвина похожего. Он о чем-то все бабушку Марусю расспрашивал. Кто он?

– Как?! – опешил старик. – Он и туда добрался? Вот негодяй! Обещал же мне, что не будет старуху мою беспокоить.

– Неприятный тип, – с важным видом заметила Аська.

– Что и говорить, – махнул рукой, соглашаясь, Иван Петрович. – А еще художник! Какой же ты художник, если людям спокойно жить не даешь?

Старик разворчался. Но странно – и как-то успокоился одновременно. Поставил чайник на плитку, достал чашки. При этом он продолжал ворчать:

– До чего ж неспокойный человек! Надо же… Был у меня сосед, вот он настоящий художник. Помер от сердечного приступа, бедный. Когда на «Скорой» его увозили, подозвал меня и сказал, чтоб я его мебель к себе перенес. Хотел еще что-то сказать, а доктора запретили. Говорят: придете в больницу, еще поговорите. Я и приходил – а поздно уже…

Аська шмыгнула носом. Филя толкнул ее локтем.