Простофиля

Дальнейшее безумие, смешанное в ровной пропорции к беззастенчивому спокойствию привели Выпускника к аллее Прямосудия. На входе одиозные горгульи сразу сорвали с него весь налет образования, накинув неловким движением сарафан из плотного крепдешина, оставив себе шляпы из Соломы, редкоземельного остатка первых поселенцев приземлившихся в месте пропитания предков необветшалых существ чистой красоты. Прямо и не слоняясь пошел Типаж по головам горгулий, придавая их образам вид, полученный им при первоначальной походке в проем. Образованные ловким движением шагов лица принимали контуры восприятия и осведомленности, что неизбежно вело к дальнейшему приображению морфологически измененных течением ветоши, запечатленных немым остатком организмов. Как послушных собратьев по восприятию восприняли они друг друга, не решаясь примерить новые фасоны диалекта восприятия межпространственного и внеземного для приземленных, стремящихся взлететь. Судья Паха сразу принялся колебать решительного мастера Вила в сторону пропасти, с которой можно было осмотреть себя с новой стороны и при должном навыке, научиться пахать руками словно крыльями.

– Несколько полетов ему не удались.– заметил Паха, расставляя остальным сосуды справедливости.

Опрокинув очередной сосуд, вымочив в нем свою небольшую голову, судья Пиха дал ответ как Типажу достичь невозможного.

Пиха: Й.

Паха: А?

Пиха: Й.

Паха: Понял.

Типаж: Собрался.

Пиха: С двумя.

Типаж: Ай.

Паха: Двумя.

Типаж: Вай.

И он полетел, не получая напоследок никаких наставлений или указаний, не зная пути и маршрута, словно слепой жрец направился в поисках нагой натуры неизвестной природы и происхождения.

Зодук меланхолический встретил его оживленным гулом немногочисленных обитателей этого скромного приюта. По своей природе, обитатели в нем были воплощением целомудрия и высоконравственности, что когда-то процветали в провинции Пюлей, огромного пространства ограниченного только живой изгородью из заточенных гранатов, оставшихся после воздвижения главного Пюля в роль Карета движущего.

Дивная площадка из спелых алчин и оброков, хранящихся в неприпрятанных пустотах незагроможденной площади подавали истошный звук, перенесенный на всех посетителей данного собрания запахом поджаренной плоти иноземца из межпространственного измерения. С ранних лет Пюля приучили к дорогим ароматам спускаемых с небес капель Великого Ремнона, что не давал грустить и давал обильное течение для деятельности стремящегося к вершинам Главного. Именно к этой высоте были устремлены все чаяния уже не маленького по развитию Пюля, которого дети часто в шутку называли – Пю, что придавало выразительной смелости и окрыленной доблести первооткрывателю течений и равнин. “Проветрите помещение!”,– кричал неокрепшим голосом будущий правитель Пюлей на населенцев провинции, и те с радостью и трепетным безмятежием подчинялись его требованиям, чувствуя под ногами твердую почву рассудительности положения. Затем следовали долгие времена прожигания масс путем напряжения всех их естеств, что стремились показать свою власть над равными им по духу, но различными по состоянию души. Как бороться с этим пороком, юный Каретка понял на первых занятиях мастера Движений, которого для него наняли благодарные трудяги.

Движений: Срочно.

Пюль: Теку.

Движений: Тазом.

Пюль: Мысль.

Движений: После.

Пюль:Мечта.

Движений: Сразу.

– Соображение,– невнятным тоном пробормотал Пюль, инстинктивно прикрывая ладонью ноздри.

Почуяв неладное, мастер Движений быстрым темпом начал искать подручные средства, чтобы не дать Каретке провалить свое первое серьезное занятие, вспоминая сравнение с родителями, что заботятся о младенцах, не оставляя надежды на прогрессивный рост качественного умения терпеть.

Взращенный Карет сразу перешел от Движений к делам, что не оставляли в покое все неувядающее население Пюлей. Запахи наполненные адреналином и потенциальным продолжением процесса захлестнули органы восприятия всех чувственных недр, приводя в проминание глубин иступления потерянного без причин в межзвездочном пространстве. “Остановить или ускорить”,– мелькало в голове Карета движущего, взирающего на проникновение в существование вместе со всеми Пюлейманами-дельщиками.

Резкий толчок заставил его остановиться, воспаря в воздух, как незримая тень мастера Движений, очутился причастный в месте названием которому стал зодук от невразумительного полета Пюля, истошно вопящего от газа гранат, прошитых насквозь неуловимым промежутком межпространственного измерения, наполняющего чашу Зоду нестерпимым качеством меланхолии.

Именно в нее спустился с небес Типаж, найдя так необходимую ему натуру. Мастер Вила, подражая своему предшественнику, возможно реверсивному, сразу принялся благоухаживать окрестное хозяйство Пюлей, приводя все новые и новые доводы в пользу расслабления зодука со стороны меланхолического наполнения в пользу таврического содержания. Благодаря его неуемной походке, Пюли наполнились столовыми, прокурорами, почтовыми и тавернами, в одной из которых и произошла историческая встреча Малика и Везу.