Простой, как снег

— Да. Он пытался связаться с матерью и хотел, чтобы медиум подтвердил, что она вступила в контакт. Гудини желал знать, что она говорит. «Со мной в порядке. Наконец со всеми мучениями покончено», — заявил ему один медиум. Мать Гудини не говорила по-английски, поэтому он знал, что это не так, и придумал шифр для них с женой.

Несколько минут мы сидели молча, давая лесу возможность оправдать свою репутацию. Ничего не происходило. Просто темнело. Луна не вышла, и я видел не более чем на десять футов вокруг. Ближайшие деревья напоминали огромные колонны, а все за ними представляло собой сплошную черную стену.

— Хочешь подождать луну? — спросила Анна.

— Нет, — ответил я. Мне было очень холодно. Анна вручила мне фонарик.

— Ты считаешь, что он нам нужен? — спросил я и отступил от нее на несколько шагов.

Она почти исчезла во тьме, я мог рассмотреть только ее светлые волосы, которые тускло светились во тьме. Она подошла ко мне и взяла за руку.

— Прислушайся, — быстро прошептала Анна и сжала мою руку. Несколько секунд мы стояли в полной тишине.

— Что? — наконец прошептал я.

— Почти слышна песня группы «The Сurе», которую я записала на первый компакт-диск, — сказала она и рассмеялась.

В лесную черноту всмотрись, Поди поближе и вглядись, — И там подругу отыщи, Коль сможешь ты ее найти…[30]

Анна пропела эти слова вслед за «Тhе Сurе». Я включил фонарик, и мы медленно пошли из Мамлера.

— Теперь мы прокляты, — сказала Анна, когда мы вышли из-под деревьев, а за нашими спинами остались темнота и песня.

— Я к этому готов, — ответил я. — Я чувствую, что уже давно проклят.

— Так нехорошо говорить, — заявила она, быстро подошла ко мне, поцеловала меня, а потом побежала вперед по дороге.

Я бросился за ней, держа луч фонарика у нее на спине, на черной одежде. Она сбежала с дороги в снег, и понеслась по сугробам к реке.

— Давай перейдем по льду, — предложила Анна.

— Я не думаю, что стоит это делать, — ответил я. — Я имею в виду: после того, как на нас было наложено проклятие.

— Ты считаешь, что нам следует подождать полчаса?

— Это вроде как не плавать полчаса после еды? — простонал я.

— Это ты хочешь ждать, — Анна шагнула вперед и ступила на замерзшую реку.

— Давай, по крайней мере, сделаем это днем, — предложил я.

— Все тут ходят, — ответила она и сделала еще несколько шагов.

Я шагнул на лед и провел лучом фонарика по поверхности. Лед был покрыт тонким слоем снега. Я не увидел ни полыньи, ни просверленных рыбаками лунок, ни каких-то трещин, — но это не означало, что их там нет. И нас вполне мог ждать какой-то участок тонкого льда. Анна ушла вперед примерно на двадцать футов. Она повернулась в луче фонарика и посмотрела на меня. Она подняла руку в черной рукавичке к лицу и закрыла глаза от света.

— Давай, — сказала она, увидев, что я все еще остаюсь на берегу. — Пошли.

Я взял корзину для пикника, завел ее на спину, а затем бросил вперед на лед. Я думал проверить таким образом лед между нами, хотя корзина весила во много раз меньше меня. Корзина не заскользила по льду, как я ожидал, а остановилась в нескольких футах от меня. Она застряла в снегу.

— Ты определенно проклят, — сказала Анна.

Она ждала меня, но я сказал ей, чтобы шла вперед. Нам не стоило удваивать вес на небольшом участке льда. Я знал эту реку. Я катался на ней на коньках и переходил ее сотни раз, — но всегда в дневное время. Анна вела себя так, будто была хозяйкой реки. Она уверенно шла по поверхности, словно занималась подобным каждый вечер, я же ступал более осторожно, обследуя каждый фут льда между нами и другим берегом. Сердце судорожно билось у меня в груди при мысли о том, как мы оба провалимся сквозь лед в быструю реку.

Наконец мы добрались до снежного берега, я выбрался на твердую землю и рухнул. Даже хотя я шел медленно и осторожно, я чувствовал себя так, словно пробежал 100 ярдов, сдавая нормативы. Я тяжело дышал и вспотел. Я перевел луч фонарика на Анну, которая встала на колени рядом со мной. Она широко улыбалась, ее лицо словно бы отражало и свет фонарика, и свет звезд, появившихся на темном небе.

— Ну, как развлечение?

Она была права. Даже если я испугался до полусмерти во время перехода через реку, я давно не испытывал таких эмоций.

7 февраля

— Я закончила некрологи, — сообщила Анна.

— На весь город?

— На всех. Хочешь посмотреть последний? — она схватила тетради и стала листать страницы, потом протянула мне нужную. — Я знаю, что этот человек тебе нравится, поэтому я потратила на посвященный ему некролог столько времени.

Некролог был на смерть мистера Девона.