Простолюдин

И он получил ее. Мы орали друг на друга, как вульгарные скандалисты. Рудольф кричал, что ученые мужи из Сопротивления и раньше-то не давали никакой гарантии победы над Инфосом (ибо простерилизовать Землю высокой температурой, жестким излучением или убойной химией можно только вместе с человечеством, а оно по преимуществу состоит из тех, кто не прочь еще пожить); теперь же, когда стало ясно, что никакой план не может быть сохранен в тайне, шансы на победу не просто мизерны - они вообще отсутствуют. Ну и что с того, кричал в ответ я, все равно надо драться! Он спрашивал нарочито спокойным тоном: может, я полоумный? Может, и так, отвечал я. Возможно, наша борьба бессмысленна и даже глупа, но покориться, сложив лапки на сытом брюшке, и ничего не предпринимать, даже не думать о борьбе - умнее ли? И кто окажется в дураках, если спустя год или сотню лет выяснится, что способ одолеть противника все-таки существует? Какой? А я почем знаю! Он может существовать, и этого мне достаточно...

В ответ на эту тираду Рудольф назвал меня самоубийцей и еще раз напомнил о своем долге монарха и отца, а мне - о моем долге перед государем, вассалами и баронессой. (Баронесса тем временем почти лишилась чувств.) А я попросту назвал его трусом, убогой личностью и раздувшимся клопом. От такого оскорбления он побагровел и в самом деле несколько раздулся.

Потом мы выдохлись и некоторое время сердито глядели друг на друга, молча остывая. Что-то изменилось вокруг нас, я это чувствовал, но еще не мог понять - что. Прошла еще минута, и император спросил уже довольно миролюбиво:

- У вас на Лунной базе все были такими упрямцами?

- Пожалуй, только я.

- Это заметно.

- Потому-то я и жив, - сказал я. - Потому-то я здесь, а не там. Я не сдался.

- И по той же причине вы будете продолжать свою безнадежную войну с Инфосом в одиночку? - спросил Рудольф.

- Если придется, то и в одиночку. Послушайте!.. - Я поднял палец. - Ничего не слышите?

- Ураган стих, - кивнул Рудольф. - Это Инфос, конечно. Его работа. Нормальный ураган в этих широтах длится не менее суток. Рискнете выйти?

- А если это ловушка?

- Он поймает вас не в эту ловушку, так в другую. Вы сомневаетесь? Нет? Значит, вы не совсем идиот. Вообще вы проживете ровно столько, сколько будет угодно Инфосу. Слушайте, а если я сделаю вас графом и назначу на выгодную и притом ответственную должность? Что скажете? Ваша жизнь будет наполнена смыслом, вы сможете приносить пользу...

"Джоанна меня живьем съест", - подумал я и все-таки сказал императору - по-простому, без обиняков, - куда ему следует засунуть графский титул и должность.

- Грубо, - поморщился Рудольф. - И очень глупо. Интересно, как скоро вы пожалеете о своем решении. И успеете ли пожалеть.

Я не успел ни пожалеть, ни ответить ему - он растаял в воздухе.

4

Джоанну мне пришлось выносить из бункера на руках, сама она находилась в полной прострации. На воздухе она ожила, но лишь для того, чтобы впасть в истерику. Во всяком случае, иной причины я не усмотрел. Она билась на песке, как только что вытащенная из моря рыба, но голосила совсем не как рыба. Император - настоящий император, не муляж - повелел одному из придворных узнать, что с ней такое.

Истерику баронессы я списал на акул, ураган и некстати оказавшуюся в бункере мышь. У придворного же выяснил, как тут было снаружи. Оказалось - ничего особенного, гости вместе с императором спокойно переждали удар стихии внутри флаера, мои дворяне вообще не пострадали, равно как и их имущество, а с моего дома снесло всего-навсего кровлю из пальмовых листьев, и только. Тайфун сгустился из ничего, побушевал весьма локально и распался, на синем тропическом небе небе не маячило даже малого облачка. Осталось непонятным, как и в какой момент произошла подмена настоящего Рудольфа на фальшивого.

Впрочем, что тут такого? Иллюзионисты еще и не то умеют.

Техники возились с флаером. Император пожелал переговорить со мной наедине. Мы уселись прямо на песок с тенистой стороны дома и, поскольку дом заслонял нас от зрителей, я не стал спрашивать разрешения сесть. По правде говоря, я едва держался на ногах. Пусть в Джоанне было не так уж много веса, пусть я и сам не таскаю на себе излишек жира, пусть лестница, ведущая из бункера наверх, была не так уж крута и длинна, пусть за время жизни на Земле я нарастил себе кое-какие мышцы и укрепил связки, но проклятая медицина, по-видимому, оказалась права: я никогда окончательно не приспособлюсь к земной гравитации. Добавьте к этому заплыв с акулами и потрясение от беседы с фальшивым императором, и вы, возможно, поймете, каково мне было в тот момент.

Этот-то, что привалился спиной к стене дома рядом со мной, кажется, был настоящим...

- Ну что, барон, - сказал мне Рудольф, когда я по очереди унял тремор в каждом закоулке организма и отер пот, - противник переиграл нас по всем статьям, вы согласны?

- Мы еще живы, - упрямо возразил я.