Просторы Многомирья

Как помнит читатель, другой Гхал летал, поджигая струю газов, которая в определённое время вырывалась из его зада. Для того, чтобы эти газы вырабатывались, Гхал должен был поглощать какую угодно пищу: камни, железо, воду, хлеб, мясо… А внутри Гхала находилось нечто среднее между механизмом и живым пищеводом; вот это ту устройство и нужно было шкатулочнику.

Резкими, стремительными движеньями вырвал шкатулочник из Гхала пищевод, после чего истукан перестал дёргаться и потерял для шкатулочника всякий интерес.

В железных лапах шкатулочника оказались трубки и колбы покрытые каменистой пыльцой. Пищевод дёргался, дымился и булькал. Шкатулочник начал закреплять это устройство в своём теле, а ещё, время от времени наносил удары по тренькам, которые слепо надвигались на него…

Степан был полностью на стороне шкатулочника. Этому железному существу он доверял — оно открыло ему проход в этот новый мир, оно даже казалось Степану забавным, и уж конечно Степан не мог предположить, что шкатулочник служит кому-то злобному существу. Просто на шкатулочника напали, вот он и защищался; заодно и Степана освободил.

Так что Степан сказал:

— Ловко ты его. И этих — мелких. Так им и надо!

Шкатулочник прохрипел:

— Я должен лететь к хозяину. Служить ему.

— Ведь твой хозяин Яков Корбудзо?

— Мой хозяин — ЧИП.

— Ну, это ты, должно быть, Корбудзо так называешь. Он что же в этом мире находится?

— Он находится в Ой-Чип-оне.

Шкатулочник закончил крепить на себе каменистый пищевод Гхала, выдрал из почвы кристаллический куст, и стремительно запихал его в отверстие заменявшее рот. Видно было, как в центральной части пищевода начало разгораться синеватое свечение. Шкатулочник заглатывал кристаллы, куски почвы, и даже куски поверженного Гхала. Всё это перерабатывалось в топливо.

И, прежде чем Степан успел задать ещё хоть один вопрос, шкатулочник ударил железной конечностью по камню, высек искры. Из нижней части Гхалова пищевода появилась синяя струя пламени, и шкатулочник начал взлетать.

Железная лапа несколько вытянулась, схватила Степана, потащила его вверх.

В воздухе между мирами осталась тёплая зимняя одежда Степана. Он, придерживаясь одной рукой за шкатулочника, выбросил её, и вздохнул с некоторым облегчением — было уже не так жарко; хотя перепад температуры, после зимнего московского холода, был весьма ощутимым.

А вот мобильник Степан оставил при себе. И, всё ещё держась за шкатулочника, набрал номер жены. Телефон даже не отвечал, что "абонент недоступен" — он просто безмолвствовал. Степан вздохнул и произнёс:

— Ну да, это же иной мир; здесь сотовой связи нет. А дома жена волнуется. Тоже мне звонит, и никто ей не отвечает… Ты долго ещё лететь собираешься?

— С нынешней скоростью путь до Ой-Чип-она займёт пять суток, — ответил шкатулочник.

— Чего?! А в Москву ты когда вернёшься? — ужаснулся Степан.

— Тогда, когда этого захочет хозяин, ЧИП.

— Но это же безумие какое-то! Вот чёрт… — от волнения на лбу Степана даже выступила испарина. И он, без особой надежды на успех, попросил:

— Может, просто отнесёшь меня к тому проходу меж мирами, а потом дальше полетишь?

— Исключено, — прохрипел шкатулочник.

— Далеко уже отлетели, да?.. Ну, может, меня кто-нибудь другой обратно повезёт, — произнёс Степан, и начал оглядываться.

Вскоре он заметил парусный корабль, который преспокойно летел меж мирами. Степан предложил:

— Вон, например, он. А?

Шкатулочник слегка изменил направление полёта. Теперь он приближался к кораблю.

— Во, правильно! — радовался Степан. — Надеюсь, команда там нормальная, а не как те карапузы, которые чуть меня не растерзали…

Шкатулочник ничего не отвечал, но к кораблю приближался. И теперь уже было видно, что корабль этот сделан из красноватого дерева, парус же его — цвета старой бумаги, желтоватый, с выведенным в центре золотистым кругом. Затем Степан и команду увидел…

Нет — не люди это были, а существа, напоминающие ящериц, с красноватой, под цвет их корабля, чешуей. У них были длинные, сильные хвосты, с костистыми, округлыми наростами.

На самом деле, это был торговый корабль, который возвращался из славного города Светлограда, на свою родину. Ящерицы, которые сами себя звали щурами, летели в самом приятном расположении духа, так как торговля и обмен прошли даже лучше, чем они ожидали.

И они совершенно не думали, что на них кто-то будет нападать. От этих мест не так далеко было до Светлограда, и пираты в этих местах давно повывелись.

И вот щуры завидели шкатулочника. Теперь они во все свои желтоватые, с узкими чёрными зрачками глаза глазели на это приближающееся железное чудо. Много чего они в Светлограде повидали, а всё же такое встречалось им впервые. Вроде бы — железок много всяких, торчат они в разные стороны, а в то же время и движутся, и есть в них что-то живое, да вон и человек какой-то висит, вцепившись в это…

Глядя на вытянутые, заострённые физиономии щуров, Степан закричал им:

— Э-эй! Вы довезёте меня до…