Пространство Готлиба

– Вполне вероятно, что вам кажется, будто так происходило, – попытался смягчить я. – Но, к сожалению, обо всех этих перипетиях история умалчивает! У нас в России никогда не было царя Аджип Сандала. И потом… Русский царь никогда не ездил на пегом верблюде!..

– А на каком верблюде он, по-вашему, ездил? – с сарказмом в голосе поинтересовался жук.

– А он вообще ни на каком верблюде не ездил! – в обиде за царя ответил я. – Цари на Руси традиционно ездили на лошадях!

– Рассердиться, что ли, на вас?

– За что?

– Устроить вам обширное кровоизлияние в мозг и сменить тело?

– По какой причине?!

– А по такой, что я никогда не вру! – объяснил Hiprotomus. – И если я что-то вам говорю, то принимайте это за истину!

– Хорошенький диалог!

– Это не диалог, а монолог!

– У вашей матери фамилия, похожая на мою, – заметил я. – Молокова. А я – Молокан.

– Слушайте! – неожиданно спросил жук. – А чем вы рану мазали, когда меня… когда на меня, э-э-э, та мерзкая птица напала?

– Перекисью водорода, – ответил я. – А что?

– А нельзя ли помазать шишку еще раз?

– Зачем? – удивился я.

– Для профилактики заражения.

– Так все уже зажило.

– Не спорьте, мажьте! Я чувствую, что рана еще не затянулась!

– Как знаете, – совершенно удивился я. – Но только вы сначала верните подвижность моей руке.

– Хорошо, – неожиданно легко согласился Hiprotomus. – Только впредь думайте над своими словами, прежде чем произнести их, и соизмеряйте действия, прежде чем отважиться на них.

– Обещаю.

В то же самое мгновение моя рука вновь обрела подвижность, и, подняв ее над головой, я засмеялся, как мальчишка, которому только что сняли гипс и он вновь может раздавать оплеухи своим сотоварищам.

– Что насчет перекиси водорода? – напомнил жук.

– Да-да, – спохватился я и, перебравшись на коляску, отправился в ванную.

Накрутив на спичку кусочек ваты, я смочил ее в перекиси водорода и помазал царапину, оставшуюся после удара, нанесенного вилкой. Не перемешавшись с кровью, перекись даже не шипела, а просто смочила рану водичкой.

– Так хорошо? – спросил я.

– Хорошо-хорошо, – ответил жук расслабленно.

– Так что же было дальше? – поинтересовался я. – Как происходила ваша жизнь впоследствии?

– Сейчас не мешайте… – слабеньким голоском предупредил Hiprotomus. – Все после… Сейчас у меня… у меня… – И, что-то промямлив, замолчал.

– Эй! – позвал я.

Жук не отзывался, лишь хрюкнул.

– Господин Hiprotomus!

Молчание.

Тогда я осторожно потрогал шишку, в которой, смоченный перекисью водорода, затаился мой собеседник. Но и на это, совершенно нелюбимое действие, жук не отреагировал. Я вспомнил, что и в прошлый раз, намазав рану перекисью водорода, так и не смог достучаться до насекомого. А что, если… От такой догадки у меня дух перехватило! Что, если перекись водорода является для моего соседа неким препаратом, отключающим его сознание от реальности? Что-то типа алкоголя или наркотика?От предвкушения я потер руки.

Ах, как бы это было замечательно! – представил я. – Тогда бы насекомое лишилось надо мною власти. Чуть что не по мне, я бы его перекисью! Слава Богу, перекиси в аптеках хватает, залейся с головой!.. Ах ты, какая радость нежданная!..

В дверь позвонили.

– Ну, теперь мы поборемся! – воскликнул я.

В дверь позвонили еще раз.

Распираемый торжеством, я покатился в прихожую и, щелкнув дверными замками, обнаружил на лестничной клетке моего товарища Бычкова.

– Привет, – произнес он.

– Голубчик ты мой! – заверещал я. – Милый мой! Как я рад! Да проходи же ты в комнату! Да где же ты пропадал? Почему не сообщил!

– Привет, – повторил Бычков, и тут я разглядел его глаза. Они были грустны и казались мне сегодня особенно большими, такими большими, что в них словно поместилась вся печаль.

– Что-нибудь случилось?

В ответ Бычков обнял меня и сказал:

– Я рад тебя видеть. Кстати, ты с кем разговаривал до моего прихода?

– А-а! – махнул я рукой. – Сам с собой. Ты же знаешь, как нелегко целыми днями с самим собой молча!.. Да что я, расскажи о себе! Я, грешным делом, извелся – куда ты пропал? Иной раз мысли чудовищные посещали, что умертвили тебя где-нибудь в подворотне!

– Живой я, как видишь, – улыбнулся Бычков и замолчал, глядя в окно.

На карнизе подоконника расселись голуби, и сквозь закрытую форточку доносилось их воркование. Вдруг я увидел между их крупными серыми телами маленькую зеленую птичку с бравым хохолком, давеча напавшую на меня и напугавшую до полусмерти Hiprotomus'a. Ax, как хорошо, что я ее не убил, подумал я. Как хорошо, что она жива!.. Голуби курлыкали и отчаянно толкались, выпихивая экзотическую птичку с карниза.

– Попугай, – заметил Бычков. – Он замерзнет на улице. Давай его впустим?

– Ни в коем случае! – испугался я. – Это вовсе не попугай! Пусть там и остается!

Бычков с удивлением посмотрел на меня и пожал плечами.

– Чего ты испугался?

– Я не испугался, но не надо его впускать!

– Как хочешь. Главное, не нервничай!

– Я и не нервничаю.

– Ну вот и славно.