Пространство Откровения

— Не собираюсь, — ответила Вольева. — Назовите это мятежом или предательством, мне наплевать. Мое участие в этой безумной авантюре закончилось. — Она вдруг со злостью посмотрела на Силвеста: — Ты знаешь причину моего решения, так что нечего корчить изумленную рожу.

— Она права, Дэн. — Это вступила в разговор Паскаль, и все глаза обратились к ней. — Ты ведь знаешь это. Мы не можем пойти на такой риск, несмотря на твое желание.

— Значит, ты тоже поверила болтовне Хоури, — сказал Силвест.

Новость о переходе жены на сторону Вольевой для него не стала неожиданностью, а потому не причинила сильной боли. Он даже восхищался поступком Паскаль, хоть и сознавал, насколько неуместно это чувство.

— Она знает то, чего не знаем мы, — ответила Паскаль.

— Да какого дьявола Хоури лезет в наши дела? — глядя на Садзаки, сердито спросил Хегази. — Это же нижний чин. Разве мы обязаны принимать во внимание ее слова?

— К сожалению, обязаны, — ответила Вольева. — Все, что вы слышали, правда. Продолжение эксперимента было бы самой худшей ошибкой за всю историю человечества.

Садзаки вместе с креслом подъехал к Вольевой.

— Если ты не собираешься атаковать, то хотя бы передай контроль над орудиями мне. — И он протянул руку, словно ожидал, что Илиа беспрекословно отдаст браслет.

— Мне кажется, ты должна это сделать, — присоединился к нему Хегази. — В противном случае у тебя будут большие неприятности.

— В этом я нисколько не сомневаюсь, — ответила Вольева и сорвала с руки браслет. — Садзаки, для тебя он совершенно бесполезен. Склад повинуется только мне и Хоури.

— Давай сюда браслет!

— Ты пожалеешь об этом. Считай, я тебя предупредила.

Вольева протянула браслет Садзаки. Тот жадно схватил его, будто драгоценный золотой амулет, и долго вертел в пальцах, как бы играя, прежде чем застегнуть на своем запястье. Он смотрел, как загорается крошечный дисплей, как бегут по нему цифры и диаграммы — точно так же, как минуту назад бежали для Вольевой.

— Говорит… триумвир… Садзаки. — Он облизывал губы, прежде чем произнести очередное слово. — Корабль, мне неизвестен протокол передачи контроля, а потому я прошу твоего содействия. Я хочу, чтобы шесть перемещенных за борт орудий из тайного склада выполнили…

Садзаки смолк на середине фразы. Он глядел на запястье сначала с удивлением, а мгновение спустя чуть ли не с ужасом.

— Подлая старая сука! — заорал потрясенный Хегази. — Я знал, что у тебя лежит туз в рукаве, но уж никак не думал, что буду прав в буквальном смысле этих слов!

— А я вообще все понимаю буквально, — отозвалась Вольева.

Лицо Садзаки выражало нестерпимую боль, браслет с огромной силой давил на его запястье. Кулак разжался, кисть мгновенно приобрела сизый цвет. Свободной рукой он пытался сорвать браслет, но все было напрасно, и Вольева это знала наперед. Замок браслета, видимо, заперся наглухо, и теперь Садзаки предстоял долгий и мучительный процесс ампутации кисти, по мере того как будут стягиваться запрограммированные полимерные цепи.

Браслет сразу понял, что его поместили на руку человека с ДНК, не совпадающей с той, которая записана в его памяти. Однако сжиматься он начал лишь в тот момент, когда Садзаки отдал приказ. Эту отсрочку Вольева была склонна рассматривать как проявление широты своей души.

— Скажи ему, пусть прекратит, — выдавил Садзаки. — Пусть отпустит… Гребаная ты сука… Ради бога…

Вольева уже подсчитала, что через две-три минуты браслет перережет кисть. Две-три минуты — и в рубке раздастся громкий треск кости. Если только его не заглушат вой и стоны Садзаки.

— Все твои беды — из-за дурных манер, — объяснила она. — Разве так просят? Бывают ситуации, когда лучше не жалеть вежливости.

— Прекрати! — воскликнула Паскаль. — Прошу тебя… Что бы ни произошло дальше… это не так важно, как то, что происходит сейчас.

Вольева пожала плечами и обратилась к Хегази:

— Триумвир, ты не хуже меня можешь удалить браслет, а то тут скоро станет очень грязно. Уверена, у тебя найдется средство.

Хегази поднес к глазам свою металлическую кисть, будто хотел удостовериться, что она не сделана из плоти и крови.

— Скорее! — визжал Садзаки. — Сними это с меня!

Хегази поставил свое кресло впритык к креслу другого триумвира и принялся за дело. Похоже, этот процесс доставлял Садзаки даже больше страданий, чем сужение браслета.

Силвест молчал.

Наконец Хегази справился с задачей. К этому времени его металлические руки были по локоть в крови. То, что осталось от браслета, выскользнуло из его пальцев и упало метрах в двадцати.

Садзаки, который все еще жалобно стонал, с отвращением смотрел на повреждения, нанесенные браслетом его руке. Кисть держалась, но кость и мышцы вылезли наружу, а кровь толчками лилась из широкой раны. Пытаясь остановить ее, Садзаки прижал руку к животу. Наконец он перестал стонать и после долгого молчания повернул ничего не выражающее лицо к Вольевой.

— Ты мне заплатишь за это, — пообещал он. — Клянусь, заплатишь.

И как раз в это мгновение вошла Хоури и открыла огонь.