Пространство Откровения

— Пойду с вами. Я уже сказал, как нам следует поступить в отношении капитана.

Силвест кивнул:

— Рассчитываете найти в Цербере что-нибудь пригодное для лечения Бреннигена.

— Надо же с чего-то начинать.

Силвест огляделся. Голос Садзаки был похож на шорох листьев, колеблемых ветром, и это подчеркивало тишину, придавало ей таинственности — каюта скорее походила на спроецированную волшебным фонарем картинку, нежели на обыкновенное жилое помещение. Он подумал о битве, кипящей в недрах Цербера в эту самую минуту, о яростно сталкивающихся механизмах, хотя большинство их размерами лишь немного превосходит бактерию. Грохот этого сражения неуловим для человеческих чувств, но оно тем не менее бушует вовсю, и Садзаки прав: осталось всего несколько дней, а потом неисчислимые полчища чужих нанороботов начнут стремительно разрушать могучую осадную машину Вольевой.

Каждая секунда, на которую он отложит свое проникновение в недра Цербера, означает, что в этих недрах он проведет на секунду меньше, и на ту же секунду приблизится срок его неизбежного возвращения на корабль. А ведь рубка к тому моменту может оказаться наглухо закрытой.

Снова шевельнулась Паскаль, но Силвест знал, что она крепко спит. Она выглядела не более реальной, чем мозаичные птицы, которые украшали стены каюты, — разбудить ее не легче, чем этих птиц.

— Слишком уж неожиданно, — сказал Силвест.

— Но ведь вы ждали этого момента едва ли не всю жизнь, — повысил голос Садзаки. — Не говорите, что вы не готовы воспользоваться таким шансом. Не говорите, что боитесь того, что можете там обнаружить!

Силвест знал: надо решать немедленно, пока на него не обрушился подлинный смысл и ужас происходящего.

— Где мы встретимся?

— За бортом, — ответил Садзаки и тут же объяснил почему: он хочет свести к минимуму риск случайной встречи с Вольевой, Хоури или даже с женой Силвеста. — Они считают меня больным, — добавил Садзаки, поглаживая запястье. — Но если встретят за пределами лазарета, то поступят так же, как с Хегази. Отсюда мне проще добраться до скафандра, обойдя отсеки, где мое присутствие может быть зафиксировано.

— А я?

— Идите к ближайшему лифту. Я прикажу ему доставить вас к скафандру. Вам не придется ничего делать, скафандр сам обо всем позаботится.

— Садзаки, я…

— Через десять минут вы должны покинуть корабль. Скафандр привезет вас ко мне. — Перед тем как отключиться, Садзаки добавил с усмешкой: — И настоятельно советую не будить жену.

Садзаки сдержал слово. Лифт и скафандр знали совершенно точно, куда надо доставить Силвеста.

По пути он никого не встретил. Никто не помешал скафандру обмерить его, адаптироваться к его параметрам и наконец мягко, даже ласково окутать собой нового хозяина.

Не было никаких признаков того, что корабль заметил открытие люка или выход Силвеста в космос.

Вольева проснулась. Черно-белый сон с армиями каких-то воинственных насекомых прервался совершенно неожиданно.

Хоури лупила кулаком в дверь каюты и кричала, но спросонья Вольева не разобрала ни слова. Когда же она открыла дверь, прямо в лицо ей уставился плазмобой. Хоури заколебалась, а потом неохотно опустила оружие, как будто не была уверена, что за дверью никто не прячется.

— Что случилось? — спросила Вольева.

— Паскаль подняла тревогу, — ответила Ана. Пот крупными каплями выступил у нее на лбу, на ложе ружья мокрые ладони оставили темные пятна. — Она проснулась, а Силвеста и след простыл.

— Исчез?

— Но кое-что оставил! Она жутко переживает, но все же отдала это, чтобы я показала тебе. — Плазмобой повис на ремне, Хоури вынула из кармана какой-то клочок.

Вольева протерла глаза и взяла бумагу. Прикосновение осязательных бугорков на пальцах активировало скрытое послание, и на фоне переплетающихся птичьих силуэтов нечетко проявилось лицо Силвеста.

«Боюсь, я солгал тебе, — зазвучал его голос с бумаги. — Паскаль, мне будет очень жаль, если ты возненавидишь меня, но я надеюсь, этого не случится, ведь мы столько пережили вместе. — Голос стал еле слышен. — Ты умоляла меня отказаться от затеи проникнуть внутрь Цербера. И все же я ухожу. В ту минуту, когда ты услышишь эти слова, я уже буду в пути, и меня никто не сможет остановить. Мне ничем не оправдать свой поступок, кроме того, что я должен его совершить, и, думаю, ты всегда понимала это. Тем более что волей судьбы мы оказались так близко от этого места. — Он замолк, чтобы перевести дух или обдумать дальнейшее. — Паскаль, ты единственная, кто догадался о том, что на самом деле произошло у Завесы Ласкаля. И ты знаешь, как я восхищаюсь тобой. Вот почему я не побоялся признаться тебе. Клянусь, то, что я рассказал, мне тогда казалось истиной. Это ни в коем случае не было очередной ложью. И вот теперь эта женщина, которую Хоури считает Кариной Лефевр… Она подослала Хоури, чтобы убить меня, чтобы не подпустить к Церберу!»

На несколько секунд бумага смолкла. Затем опять зазвучал голос Силвеста: