Пространство Откровения

Спереди шлем скафандра Садзаки пересекала широкая, в палец, трещина. Подчиняясь душевному порыву, Силвест опустился рядом на колени.

— Жаль, что все кончилось вот так, — прошептал он. — Мы не были друзьями, Юдзи-сан, но под конец мне хотелось, чтобы вы видели происходящее так же, как видел его я. Думаю, вам было бы приятно услышать это.

И тут он понял, что скафандр пуст. Перед ним лежала всего лишь пустая оболочка.

Вот что было известно Хоури.

Отлученные достигли далеких окраин своей солнечной системы примерно через тысячу лет после расставания с ядром амарантийской культуры. Вполне естественно, что прогрессировали они медленно: приходилось преодолевать не только ограничения технологического характера, но и куда более прочные рамки собственной психологии.

Сначала отлученные сохраняли стайные инстинкты своих собратьев. Они создали общество, в высшей степени зависящее от визуальных коммуникативных моделей, состоящее из высокоорганизованных коллективов, где индивидуум сам по себе играл крайне малозначительную роль. Одиночка, потерявший свое положение в стае, заболевал своеобразным психозом, — человек нечто подобное испытывает при полной сенсорной депривации. Даже мелкие группы не могли выдержать такую пытку. Это обусловливало невероятную стабильность амарантийской культуры и ее устойчивость против заговоров и измен.

Но это также означало, что самоизоляция для отлученных чревата безумием.

Они это поняли и приняли меры. Взялись менять себя, культивировать в своей среде социопатию. Через сотни поколений они перестали быть одной стаей, разбившись на десятки узкоспециализированных кланов, каждый со своей формой помешательства… Иначе как помешательством это не могло бы показаться тем, кто остался на Ресургеме.

Разделившись на малые дееспособные коллективы, отлученные получили возможность все дальше уходить от Ресургема и отказываться от средств коммуникации, которые зависели от света. Самые отъявленные социопаты, улетевшие дальше всех от своего солнца, наконец обнаружили Гадес и загадочную планету на его орбите.

К этому времени отлученные уже прошли через ряд философских увлечений, которые Вольева и Паскаль кратко изложили слабо разбиравшейся в таких вещах Хоури.

Отлученные задались тем же вопросом: почему Галактика так слабо населена, если по расчетам дело должно обстоять совершенно иначе? Они искали голоса других культур во всех диапазонах: оптическом, радио, гравитационном и даже нейтринном — но безрезультатно. Наиболее авантюрные, а может, наиболее асоциальные натуры — это как посмотреть — даже уходили за пределы своей системы, но и там не нашли ничего важного, о чем стоило бы известить соплеменников. Несколько развалин тут и там, желеобразный загадочный организм, обнаруженный на океанической планете, будто туда его завезли умышленно, вот и все.

А потом они нашли артефакт, круживший на орбите Гадеса. И все остальное мигом потеряло значение.

Бесспорно, эта вещь имела искусственное происхождение. В данную точку космоса ее доставила какая-то цивилизация бог знает сколько миллионов лет назад. Казалось, она так и просит проникнуть внутрь и постичь тайны, которых там полным-полно. И отлученные приступили к изучению находки.

Вот тогда-то и начались проблемы.

— Это был ингибитор! — воскликнула Паскаль. — Его нашли отлученные, да?

— Он ждал там миллионы лет, — ответила Хоури. — Ждал, пока они эволюционировали от динозавров или птиц. Ждал, пока они учились пользоваться орудиями труда, открывали для себя огонь…

— Просто ждал, — эхом отозвалась Вольева.

За ее спиной тактический дисплей уже несколько минут пульсировал красным, сообщая, что «Печаль расставания» оказалась в пределах действия лучевого оружия преследующего корабля. Уничтожение шаттла с такого расстояния маловероятно, но не исключено. Просто эта процедура требует времени.

— Ждал, когда к нему подойдет кто-нибудь явно разумный, — продолжала Вольева. — Он не бьет издалека и вслепую, поскольку это не соответствует его задаче и означает неправильное расходование ресурсов. Ингибитор подманивает жертву, чтобы узнать о ней как можно больше. Откуда она? Какой располагает технологией? Как мыслит? Как взаимодействует с себе подобными?

— Сбор разведданных.

— Да. — Голос Вольевой звучал печальнее колоколов на погребальной мессе. — Ингибитор очень терпелив. Но рано или поздно он решает, что вся нужная информация получена. И тогда… только тогда он действует.

— Вот как погибли амарантийцы на Ресургеме, — пришла к выводу Паскаль. — Он что-то сделал с их солнцем, может, спровоцировал выброс корональной массы, и этого хватило, чтобы сжечь Ресургем, уничтожить на нем жизнь и превратить его в мишень для метеоритов на несколько сот тысяч лет.

— Обычно ингибиторы не рассчитывались на такой долгий срок, — заметила Вольева, — но этот был поставлен очень поздно, вот и дотянул до наших времен. Однако дело еще и в том, что отлученные уже стали космическими кочевниками. Ингибитор должен был охотиться за ними, преследовать на расстоянии в десятки световых лет, если придется.