Пространство-время для прыгуна

Липучка видел и очевидную близорукость, негибкость ума Старой Конины, который хотя и понимал кое-что в тайных учениях и наедине разговаривал с Липучкой вполне интеллигентно, однако же допускал порой ущемление его прав (в общем-то милый домашний божок, хотя и тугодум).

Впрочем, Липучка без особых комплексов относился к неадекватности и явственной грубости отношений в кошко-человеческом семействе еще и потому, что ясно понимал: только он один знает всю правду о себе и других котятах и младенцах, правду, скрытую от слабых умов, столь же невероятную, как микробная природа заболеваний или теория возникновения Вселенной в результате взрыва одного единственного атома.

Когда Липучка был совсем маленьким, он думал, что ладони Старой Конины это такие приделанные к рукам отца, но живущие своей отдельной жизнью голые котята. Как он порой злился на них, и как любил этих пятиногих желтоватых уродцев, своих первых товарищей по играм, утешителей и соперников в бою!

Что ж, даже эти, давно отброшенные фантастические представления, при всей их причудливости и нелепости, явились шагом в правильном направлении — к постижению истинной картины мира.

Лоб Юпитера раскололся, чтобы могла явиться на свет Минерва. Липучка же родился, по всей видимости, из складок старого бархатного халата, основной одежды Старой Конины. Свою интуитивную убежденность в этом котенок обосновывал так же успешно, как Декарт или Аристотель обосновывали свои, порой неожиданные выводы.

Выдвинутая им модель была проста и естественна: атомы, которым суждено было стать телом Липучки, сконденсировались (случайно или закономерно — это другой вопрос) в крупной, размером с котенка, складке халата, и отсюда пошла его жизнь. Какие свойства халата привели к конденсации атомов, он пока не знал, но надеялся со временем выяснить.

Самые ранние воспоминания Липучки были о том, как он дремлет в этом бархате, согреваемый теплом Старой Конины. Старая Конина и Киса-Иди-Сюда и были его настоящими родителями.

Другую версию его происхождения время от времени пересказывали отец и мать. Якобы он был извлечен из мусорного бака, где пытался добыть себе пропитание. "Бедняжка весь трясся от нехватки витаминов, хвост и лапки облезли. Только при помощи пипетки и молочно-витаминной смеси нам удалось вернуть его к жизни и здоровью!" — примерно так об этом рассказывали гостям. Конечно, эта теория — типичный образчик рационалистических объяснений, которые прагматические натуры отыскивают для фактов, не укладывающихся в рамки их слишком простых представлений о мире. Но по-человечески все это понятно, думал Липучка, голая правда непереносима для слабого духа. Несмотря на старательно выстроенное жизнеподобие таких объяснений, они столь же ошибочны, как и трогательная вера Кисы-Иди-Сюда и Старой Конины в то, что Сестренка и Малыш — их, а вовсе не Ашурбанипала и Клеопатры, дети.

В день, когда Липучка при помощи чистейшей и совершеннейшей интуиции раскрыл тайну своего рождения, он пережил момент невероятно бурного возбуждения. Для того, чтобы переполнявшее счастье не разнесло его на кусочки, он стремглав помчался на кухню, дорогой ударившись обо что-то твердое, и сожрал целую миску морских гребешков, заставивших его жестоко страдать уже через двадцать минут.

Но открытие секрета рождения было только началом. Интеллектуальные возможности котенка росли. Два дня спустя он раскрыл еще одну тайну. Раз он человеческий детеныш, то через месяц-другой, по достижении зрелости, он превратится вовсе не в угрюмого кота, как считал Старая Конина, а в богоподобного юношу с волосами цвета его нынешнего меха — цвета червонного золота. И тогда он сядет за стол, ему нальют кофе и он в тот же миг станет говорящим. И, может, даже на самых разных языках.

А Сестренка (как все сразу стало ясно!) приблизительно в то же время покроется шерстью, встанет на четвереньки и окажется злобной кошкой, с темным, как ее нынешние волосы, мехом, с острыми зубами и когтями. Самовлюбленной и похотливой кошкой, которая озабочена только собственной особой и пригодна, разве что, в наложницы Ашурбанипалу — второй женой в его гарем.

Вскоре Липучка понял, что подобные метаморфозы происходят со всеми котятами и младенцами, со всеми людьми и кошками, где бы они ни жили. Столь глубокая перестройка всего организма в момент метаморфозы объясняется, вероятно, имевшим место инцестом. Этот вывод, кстати, хорошо согласовывался с известными легендами о вервольфах, вампирах, ведьмах и прочем.