Простушка на одну ночь

— Не хотел подслушивать, но услышал, как ты отказала Марселю. Он сделал тебе предложение руки и сердца? — уточняет Кречетов-старший.

— А не пошли бы, Вениамин, говорить со своим сыном на эту тему? Или разговоры, касающиеся чувств, не ваша сильная сторона?

— Я бы поговорил с сыном. Если бы он захотел со мной разговаривать на личные темы. Он меня игнорирует. Общается только на темы, касающиеся бизнеса.

— Какая неожиданность, правда? Когда играешь судьбами людей, потом оказывается, что они не хотят тебя даже видеть! — сердито бросаю в сумку платье, в котором ходила к Марселю в больницу.

Пальцы скользят по передней части, украшенный красивыми, небольшими пуговицами.

Ох, эти пуговички…

Марсель просил меня их расстегнуть, целовал, доводил до экстаза жадно-жадно.

Внутри все сладко сжимается, трепещет, заводится так, что дышать трудно не только от пробудившихся чувственных воспоминаний, но и от обиды: как можно было взять и все испортить за один день?!

Уму непостижимо…

Неужели я позволю этому волшебству пропасть вот так просто?

Откажусь от любимого и буду одинока до конца дней? Теперь наверняка.

Попробовав, как сладко быть с тем, кого любишь всем сердцем, уже не сумеешь променять это на дешевый суррогат…

— Я знаю, что виноват. Марсель тебе говорил, наверное?

— О нет, Марсель со мной тоже не разговаривает открыто. Очевидно, я нахожусь вне круга его доверия.

Кречетов-старший сосредоточил на мне взгляд. Несмотря на изможденный вид, его взгляд все еще был сильным, полным эмоций.

— Он отталкивает тебя? — уточнил.

— И, что, если да? Порадуетесь. что сработали ваши коварные планы, как нас разлучить!

— Все не так! — замахал руками.

— Охотно верю.

— Хорошо, изначально у меня были очень большие вопросы к тебе. Да, я не верил в твое бескорыстие. Учитывая замужество, интрижку с наследником богатого состояния… Я почти сразу же узнал, что ты работаешь в агентстве. Разумеется, у меня были вопросы. Очень большие вопросы и сомнения. Я озвучил их Марселю. Он в ответ изъявил желание выцарапать тебя из лап предприимчивой сутенерши, назовем вещи своими именами. Да, я сомневался, поэтому выставил условие…

— И проверяли, следует ли Марсель данному слову. Так вот, чтобы со мной расстаться, он меня с грязью смешал. Так что можете быть рады. Данному обещанию Марсель следовал безукоризненно. Потом, казалось, все наладилось. Но вот снова… — усмехаюсь. — Ваших рук дело? Или Марсель сам решил, что нам с Есей не место рядом с ним?!

— Еся? — переспрашивает Кречетов-старший, ерзая на кресле.

— Еся! Есения! А что?! — всплескиваю руками.

— Так звали мою первую жену, мать Марселя, — медленно говорит Кречетов-старший. — Есть еще кое-что… Неприглядное из нашей истории отношений.

Кречетов-старший замирает, будто раздумывая, стоит мне говорить или нет. Я смотрю на его лицо, полное задумчивости, вспоминаю, как передернуло Марселя при упоминании имени “Есения”, а потом он сразу переключился на тему отца, и догадываюсь, наконец, в чем может быть причина!

— Вы как-то отбили девушку у своего сына и развлекались с ней. На глазах у сына.

— Отбил, сильно сказано, — отмахивается. — Та лохудра сама ноги раздвинула и слюнями на меня капала.

— Какой вы невыносимый! — восклицаю в сердцах. — И до чего же упрямый. До сих пор на своем стоите и не признаете собственной вины! Значит, ту девушку тоже звали Есения?!

— Нет, у нее была фамилия… То ли Еськина, то ли Еськова. Но Марсель ласково называл ее Есей.

— Теперь понятно, почему он не хочет, чтобы я назвала так свою девочку. Самое дорогое и самое омерзительное для Марселя переплелось в этом имени… — выдыхаю я. — И зачем вы мне это рассказали?!

— Марсель запретил мне с тобой видеться.

— Вижу-вижу, запрет работает! — фыркаю. — Послушайте, я покажу себя сейчас с жутко невоспитанной стороны, но, пожалуйста, прошу… Оставьте меня в покое. Просто уйдите.

— И что дальше? Ты уедешь?

— Не ваше дело.

— Может быть, как раз именно сейчас — мое? — возражает отец Марселя. — Я знаю, что наломал немало дров. Действовал исключительно в благих целях. Но не осознавал, что мои благие цели и интересы сына могут не совпадать. Я считал себя самым умным, дальновидным и все так далее, по списку, но не учел, что могу ошибиться так же, как все остальные родители. Я считал, что знаю, как и что лучше для моего сына. На моей стороне богатый опыт, и я поставил его во главе. Увы, это привело к отдалению. Сейчас мы совсем отдалились друг от друга, и если я уже свыкся с мыслью, что заслужил подобное отношение, то не могу смириться с тем, что мои поступки влияют на Марселя до сих пор и портят самое дорогое, что у него когда-то было — это отношения с тобой.

Слова Кречетова звучат очень неожиданно для меня. Я опускаю руки с очередным платьем, которое просто выскальзывает из моих пальцев.

Сердце грохочет на разрыв, по телу бегут острые, жалящие мурашки. Невозможно оставаться равнодушной. Никогда не могла быть равнодушной в том, что касается отношений с Марселем. Это словно мое личное проклятие и зависимость…

— Не уезжай. Ты делаешь ему больно.