Простые истины

‒ Вчера звонила учительница Миши. Есть замечания к нашему ребёнку.

‒ Замечания? Он во втором классе, я рассчитывал, что как минимум до пятого к директору меня не вызовут.

‒ Дело не в поведении. Он требует, чтобы его называли по фамилии Алилов, а вчера заявил, что он Михаил Сиреньевич. Пояснил, что у него есть биологический папа, и ты папа, который его растит. Учительница его осторожно поправила, указав на имя родителя в свидетельстве о рождении, но он настаивает на своём, принципиально не откликаясь на Бурмистрова.

‒ Мы вместе четыре года, из них два он называет меня папой, но никогда не настаивал на смене фамилии.

‒ Думаю, дело в Егоре.

‒ Егор-то тут причём?

‒ Нина рассказала, что недавно племянник стал задавать вопросы: почему он не Красовский, как все остальные члены семьи? Спросил Игната, а после того как тот не смог объяснить ребёнку в чём проблема, обратился к твоему отцу. Миша подключился и вот, ‒ расставляю руки, ‒ у нас два мальчика, которые хотят быть наравне со всеми членами семьи.

‒ Есть предложения?

Начала излагать проблему самым длинным из существующих способов, потому что не знаю, как Сергей отнесётся к просьбе моего сына. Он давно стал нашим общим ребёнком, но просьба, которую я собираюсь озвучить, возможно, будет воспринята в штыки.

‒ Миша попросил… ‒ нервничаю, расхаживая по кабинету.

‒ Яна? ‒ обращает моё внимание на себя. ‒ Прямо. Как есть.

‒ Миша попросил меня узнать, не согласишься ли ты его усыновить… ‒ Несмотря на троих детей, которых я родила Сергею, и время, проведённое вместе, я всё ещё не могу предугадать его реакцию на некоторые ситуации.

‒ Иди ко мне, ‒ протягивает руки, усаживая на колени. ‒ Я хотел внести это предложение, когда Мишка стал называть меня папой, но прекрасно понимал, что у него был отец, о котором вы оба храните воспоминания. Это предложение долгое время мне казалось бестактным по отношению к вам, но теперь признаю, что ошибался.

‒ Так ты согласен?

‒ Да. Без проблем. Скажу Икрему, он подготовит необходимые документы и всё оформит.

‒ Спасибо, ‒ почти рыдаю, уткнувшись в шею мужа.

Слёзы накатывают неожиданно, напоминая о моём положении. Во время беременности я становлюсь слезливой и сентиментальной.

‒ Это решили. Проблема номер два?

‒ Ты ведь помнишь, что Орехов недавно умер? ‒ кивает, подтверждая, что всё-таки говорила ему об этом. ‒ Я не ездила на похороны, ‒ фыркаю, ‒ но Нина зачем-то попёрлась, хотя мы с Игнатом её всячески отговаривали. Там, конечно, бывшая свекровь отличилась… Дело не в этом. Нина совсем раскисла. Давай поедем отдохнуть куда-нибудь? Соберёмся семьями, возьмём детей, может, и родителей твоих прихватить, и брата с семьёй. В общем, сменим обстановку, оторвёмся, пока я…

Затихаю, едва не оговорившись раньше времени о проблеме под номером три.

— Ты ‒ что?

‒ Я беременна, ‒ произношу на выдохе, ожидая реакции, которая следует незамедлительно, и Серёжа сжимает меня так, что кости хрустят. ‒ Ты рад?

‒ Очень рад. ‒ И это правда, потому что глаза мужа наполняются светом, и он покрывает моё лицо поцелуями.

‒ Но этот ребёнок последний, ‒ упираюсь пальчиком в мужскую грудь. ‒ Учти.

‒ Как скажешь, ‒ поднимает руки и улыбается, словно ошалелый, не воспринимая мои слова всерьёз.

‒ Я не шучу, Сирень Нигматуллович. После родов ответственно начнём предохраняться.

‒ И это мне говорит та, что убеждала меня в невозможности забеременеть, пока кормит грудью? ‒ Низкий смех разносится по кабинету эхом, пока муж вовсю хохочет.

‒ Я была в этом уверена! Не знаю, правда, где слышала, но верила.

‒ Ага, об этом ты и расскажешь Милене, когда она вырастет. Нужно оберегать детей от непроверенной информации.

‒ Ну хватит, ‒ бью его ладошкой, надув губы.

‒ Шучу, ‒ прижимает к себе, целуя в макушку. ‒ Я безмерно рад. Спасибо, что подарила мне семью. Долгое время я шёл в неверном направлении, не признавая, что в попутчики выбрал человека, не разделяющего мои убеждения. Но всё оказалось до банального просто: нужно найти того, кто идёт туда же, куда и ты.

* * *

Алилов

‒ Ян, ты готова? ‒ заглядываю поочерёдно в каждую комнату.

Успеваю потискать близнецов и чмокнуть дочь, пока жена заканчивает со сборами. Появляется посреди гостиной, облачённая в длинное, бесстыдно обтягивающее фигуру платье. Но сегодня я промолчу, сглатывая ревность, позволив ей насытиться праздником, потому что через пару-тройку месяцев она округлится, и я каждый день буду говорить одну и ту же заученную фразу: «Любимая, ты не толстая, зеркало тебя полнит». Красовский вовремя научил, избавив от множества проблем несколькими словами.

В ресторане множество гостей встречают поздравлениями и овациями, и я благодарен жене, что она настояла на этом празднике. Расслаблен и спокоен, наблюдаю, как Янка веселится, успевая уделить внимание всем. Мой моторчик с бесконечным зарядом, зажигающий всех и каждого, кто встречается на её пути. Мама, способная справиться с четырьмя детьми и найти силы, чтобы заботиться обо мне. Любимая женщина, и страх потерять её ‒ самое ужасное из чувств, которое я когда-либо испытывал.