Простые радости

— Отлично. Послушай, Бреннан, не мог бы ты соединить меня с Норой на пару минут?

— Да, конечно. Будь осторожен и поддерживай с нами связь. Пока.

Эл подождал, прислушиваясь к щелчкам телефонной станции, переводившей его звонок на аппарат Норы. Наконец в трубке раздался ее взволнованный голос:

— Эл? Что случилось? Как Сьюзен?

— Думаю, ничего, Нора. Доброе утро. Она еще отдыхает. Послушай, Нора, милая, могу я попросить тебя об одолжении?

— Конечно. Валяй.

— Слушай, я собираюсь пробыть здесь с ней какое-то время, но у нее ни черта нет из еды, совершенно пустой холодильник. Я составил список продуктов, хотел съездить в ближайший супермаркет, но, похоже, лучше мне сейчас никуда не уходить. Не могла бы ты сделать это вместо меня?

— Конечно. Давай диктуй.

Эл начал диктовать свой список, время от времени поглядывая на дверь спальни.

— Неужели ты ничего не можешь сделать по-человечески, Харли?

Уолтер Норт расхаживал взад и вперед по восточному ковру на полу своего офиса, засунув руки в карманы брюк. Он хмуро взирал сверху вниз на своего шурина, который, скорчившись, сидел в кресле, скромно спрятав под него ноги, и глядел в пол.

— Но послушай, откуда я мог знать, что эта дура-девица сможет удрать оттуда? Здание вот-вот должно было рухнуть, — отозвался Харли, потирая ладонью лысину. — Она должна была погибнуть в пламени. Я сам-то едва успел убраться.

— Должна была, — прошипел Норт, — но не погибла. А что с блокнотом? Где блокнот?

— Не было у нее никакого блокнота. Я обыскал ее, но ничего не нашел. — Лысоватый огорченно развел руками и показал зятю пустые ладони.

Норт перестал ходить, посмотрел в потолок, потом на мужчину в кресле.

— Ну, тогда мы должны найти его сейчас. Пока есть шанс, что она не успела поговорить с Бреннаном или кем-нибудь еще по поводу имен.

— Да, может быть, но этот проклятый фотограф отвез ее домой и, думаю, остался с ней на ночь.

— Ладно, возвращайся туда и следи за ее домом. Как только он уедет, сам знаешь, что надо делать.

— Ага, хорошо.

— И больше никаких ошибок.

— Не волнуйся. На этот раз я позабочусь о ней раз и навсегда.

Первое, что Сьюзен почувствовала, открыв глаза на следующее утро, была боль. Голова буквально раскалывалась от пульсирующей боли, накатывающей волнами.

Она попыталась сесть, но голова решительно взбунтовалась, и Сьюзен покорно опустилась обратно. Она глубоко вдохнула, закрыла глаза и тихо полежала минуту. Потом, не двигаясь, снова открыла глаза и попыталась сфокусировать взгляд.

Сьюзен заметила, что на ней все еще надета комбинация, и вдруг на нее буквально нахлынули воспоминания прошедшего дня — пожар, «скорая помощь», больница, Эл. А где же Эл? Сьюзен медленно повернула голову и посмотрела на плетеное кресло в ногах кровати. Там лежало скомканное одеяло, но больше никаких следов Эл. Но из кухни донесся звук открывающихся и закрывающихся стенных шкафов, дребезжание сковородки, потом насвистывание.

— Стивен? — прокаркала-прокукарекала она. — Стивен? — Она попыталась немного повысить голос, но тут снова накатила боль и помешала ей.

— Сьюзен? — расслышала она ответ, раздавшийся вместе с грохотом сковородки. — Ты проснулась? — Голос приблизился, и через несколько секунд в спальню вошел Эл, с беспокойством глядя на нее.

— Доброе утро, — слабо проговорила она, пытаясь улыбнуться.

— Доброе утро, — ответил он, подходя к кровати. — Как ты себя чувствуешь?

— Думаю, неплохо.

«На самом-то деле я чувствую себя чертовски ужасно, — подумала про себя Сьюзен. — И готова поспорить, и выгляжу как пугало огородное. Мне надо бы поскорее вылезти из кровати и хоть расчесаться». Она подняла руку и ощупала повязку на голове.

«Почему это Эл так на меня смотрит? — думала она. — Весь такой внимательный и заботливый, будто и не замечает, что я похожа на какую-то дрянь, которую кошка в дом притащила?»

Но с точки зрения Эл, Сьюзен выглядела не так уж и плохо. На самом-то деле он считал, что она чертовски красива. Волосы растрепались во сне, глаза все еще не утратили томной неги. А кожа, кожа на плечах казалась такой нежной и манящей. Ему хотелось дотронуться до нее, обнять, рассказать, как он перепугался прошлой ночью и как рад, что она проснулась. Воспоминание о том, как она лежала на земле, совершенно беспомощная, на грани смерти, снова мелькнуло перед его внутренним взором, и сердце заныло.

Но сегодня утром он просто обязан обращаться с ней очень бережно и быть терпеливым. Ей необходим полный покой. Головная боль должна быть просто ужасной. Он подавил желание, приказал себе не поддаваться инстинктам.

— Тебе надо сегодня полежать и отдохнуть, ни о чем не волноваться. Как твоя голова?

— Так, будто на ней проходила практику бригада дровосеков, — простонала Сьюзен.

— Ну, это естественно, у тебя здоровенная шишка. — Эл присел на край матраса и нежно убрал со лба выбившуюся прядь. — Мне ужасно не хочется спрашивать тебя сейчас, но не можешь ли ты вспомнить, что с тобой случилось?

Сьюзен закрыла глаза, потом снова медленно открыла их.

— Да, думаю, могу.