Простые сложности

‒ Знаешь, мне Егор сказал, что вчера после прогулки в парке, бабушка потащила его в ваш дом, а там эта Ира. Сказал, что тётя угощала его конфетами, по его мнению, невкусными, и слишком много улыбалась. В общем, не понравилась ему Лесникова, и он попросил бабушку поехать к нам домой. Юру они не дождались, поэтому, вероятно, ты сегодня выслушала в свой адрес много лестного.

На секунду внутри всё сжимается, когда я представляю, как новая женщина моего мужа выворачивается перед сыном, но мысленно сама себя успокаиваю, понимая, что пересекаться Егору и Лесниковой всё же придётся, если Орехов планирует связать свою дальнейшую жизнь с Ирой. Их общению всё равно быть, и тот факт, что новая тётя Егорке не понравилась, говорит о многом. Сын открытый, честный, и, если его что-либо не устраивает, говорит прямо, не стесняясь. Наверное, Орехов ожидал чего-то другого, а всё вышло иначе.

‒ Ну, чего замолчала? ‒ Янка напоминает о себе, пока я прокручиваю в мыслях картинки знакомства Иры и Егора. ‒ Нин, всё идёт, как идёт, и вряд ли ты способна повлиять на ход событий, как и заставить Егора желать встреч с папой. Ты не препятствуешь их общению, ничего не запрещаешь, позволяешь встречи по желанию Орехова, но пока ребёнок хочет проводить время только с бабушкой.

‒ Ты права, ‒ покорно соглашаюсь, ‒ но отказывается Егор, а прилетает мне. Юра меня не слышит, или просто неспособен на простое понимание. Вбил в голову, что я настроила сына против него и живёт с этой мыслью, закипая всё больше и больше. А я ведь молчу…

‒ Та-а-к, давай ещё расплачься, ‒ отрезает сестра, видимо, уловив в моём голове слёзные нотки. ‒ Не стоит он твоих слёз. Всё. Решили. Ты разведена, нужно что-то новое, свежее, правдивое.

‒ И как, по-твоему, теперь верить в это новое, а?

‒ Нин, перестань видеть в каждом человеке обманщика и лжеца. Ты только себя в угол загонишь, понимаешь?

‒ Понимаю, ‒ вздыхаю и закрываю глаза, откинув голову назад, ‒ но пока перебороть себя не могу. Может, ещё не время? Не встретился ещё человек, рядом с которым я забуду о прошлых обидах и смогу снова довериться?

‒ И тут мы возвращаемся к нашему потрясающему соседу, ‒ растягивает слова и звонко хохочет в трубку.

‒ Знаешь, он меня поцеловал…

‒ Да ладно! ‒ взвизгивает Янка. ‒ Вы второй день знакомы, а уже дошли до поцелуев! Сильно, сестра!

‒ Прекрати, ‒ останавливаю радостную тираду. ‒ Позвонил Юра, наговорил кучу гадостей, уйти к себе не додумалась, поздно спохватилась, от обиды просто расплакалась, как маленькая, а он утешить решил… и вот…

‒ Это хорошо. Значит, ты вызываешь у него желание защитить, укрыть от плохого, пожалеть.

‒ Отлично, блин. Вот чего-чего, а жалость ‒ не то чувство, которое бы я хотела вызывать в мужчине, ‒ фыркаю, представляя свои заплаканные распухшие глаза и шмыгающий нос. И это Игнат хотел поцеловать? С ним что-то не так?

‒ Не знал, как утешить, и решил прибегнуть к старому, как мир, способу. Всего-то, ‒ равнодушно хмыкает Яна. ‒ У меня Саша всегда так поступал: мы так и ссоры, и слёзы заканчивали.

‒ Орехов так не делал… ‒ вспоминаю, что в такие моменты Юра просто уходил из комнаты, или вообще из дома, оставляя меня наедине с собственными переживаниями. Только сейчас понимаю: ему было всё равно, и началось это давно.

‒ Твой Орехов, если послушать, вообще ничего не делал. Недоделанный!

‒ Ну, хватит, Ян, ‒ скулю, ‒ я сейчас расплачусь. Мне все говорят: Юра то, Юра это, не такой, плохой… Ведь он был другим, когда мы познакомились, поженились, когда Егор родился. Он рад был сыну ‒ искренне, честно, понимаешь? А я не заметила, когда он изменился. Что случилось?

‒ Деньги с ним случились, Нин. Всего-то. Оперился, заматерел, в себя поверил и решил почему-то, что ему всё дозволено.

‒ Но ведь существует множество состоятельных людей, куда богаче Орехова, но они же не такие. Вот, например, Алилов, просто предоставил жильё, помог, не требуя ничего взамен. Сомневаюсь, что Юра сам предложил бы своему сотруднику помощь, скорее, ещё бы наварился на этом.

‒ Потому что есть люди, а есть Орехов. Всё, ‒ отрезает сестра, в голосе которой проскакивают нервные нотки, оповещающие, что слишком много слов мы потратили на обсуждение моего бывшего мужа. ‒ Лучше поверни голову налево… или направо, не знаю, с какой стороны от тебя сосед-красавчик, и обрати уже внимание на симпатичного мужчину, который тебя, кстати, сам поцеловал!

‒ Да. А я ему за это пощёчину отвесила, ‒ зажмуриваюсь, сгорая в новой волне стыда за опрометчивый жест в сторону Игната.

‒ Что сделала? ‒ опешившая Янка почти кричит в трубку. ‒ Нин, ты, как дикая! Человек к тебе с симпатией, а ты…

‒ Чёрт, чёрт, чёрт… Так получилось, ‒ начинаю стонать, вновь себя ругая. ‒ Теперь однозначно придётся его избегать.

‒ Ничего, переживёт, ‒ хмыкает сестра, ‒ от этого ещё никто не умирал. А как отреагировал?

‒ Да никак, ‒ пожимаю плечами, ‒ просто молча смотрел, а потом я ушла.