Простые сложности

Нина

Всё, что происходит дальше представляется мне, как плохая постановка с бездарными актёрами. Меня, как уголовницу скручивают два больших полицейских, заталкивают в машину и везут в участок. Подозрения в проникновении и краже кажутся шуткой, но уже по пути мне объясняют, чем мне грозят подобные обвинения.

Я никогда не имела проблем с законом, и сейчас не знаю, как себя вести и что говорить. Мне задают вопросы один за одним, не дают время на то, чтобы внятно сформулировать мысли. Из рассказа стражей правопорядка понимаю, что некто позвонил в полицию и указал, что в квартире Игната воры, описав мою внешность до мелочей. Мои доводы не в счёт, когда говорю, что знаю хозяина квартиры и просто пришла отдать ему ежа, который, кстати, тоже числится в списке украденного. Никто не может ответить, где хозяин квартиры, представители правопорядка лишь поясняют, что звонила женщина, она же и донесла на меня.

Я даже документы предъявить не могу, потому что паспорт на замене, а права остались дома. Чувствую себя глупой и брошенной, не зная у кого просить помощи. Меня привозят в участок, снова задают вопросы и выясняют, как и зачем я оказалась в квартире Красовского.

‒ Он ‒ мой сосед, ‒ объясняю в сотый раз. ‒ Я живу рядом. Временно живу… ‒ поправляю себя, ‒ в квартире компания «Эвита». Мне генеральный директор разрешил. Там вещи мои, посмотрите… ‒ слёзно прощу, пока молодой брюнет что-то пишет не останавливаясь.

‒ Итак, Нина Сергеевна, ‒ наконец, обращает на меня внимание, ‒ если вы, конечно, Нина, документов-то нет.

‒ Я же вам объясняла, что развелась, меняю фамилию, паспорт на замене. Ещё не сделали. В Твери.

‒ Запрос в Тверь мы обязательно отправим, ‒ обнадёживает полицейский. ‒ Только вот быстрого ответа ждать не стоит. Пока он дойдёт, пока там проверят, пока нам вернут… ‒ противно растягивает слова, вводит меня в транс, увеличивая ужас в разы. ‒ А потом мы выясним сами вы квартиру обчистили, или же у вас напарник имеется, который на неё и навёл.

‒ Нет у меня напарника.

‒ Напарника нет… Так и запишем «работает одна»…

‒ Я вообще не работаю… то есть не работаю я воровкой, я экономистом работаю в большой компании, сын у меня есть, Егор, три года ему… ‒ перехожу на шёпот, начиная всхлипывать от безысходности ситуации.

Мужчина напротив непробиваемый и безэмоциональный. Сухо задаёт вопросы, заполняет документы. На мои всхлипывания ему плевать, как в принципе и всем, кто заглядывает в кабинет, рассматривая меня.

‒ А нам соседка сказала, что неоднократно видела вас около дома и на лестничной клетке около той самой квартиры.

‒ Нет там соседей. Весь этаж принадлежит компании «Эвита». Соседка там получается я… ‒ снова мямлю, не знаю, как донести до мужчины, что никто не мог видеть меня, тем более сегодня.

‒ Значит, соседка с другого этажа. Главное, вас подробно описали. Мы не могли перепутать.

‒ Перепутать что? Я или не я обчистила квартиру Красовского?

‒ Вот, вы даже знаете в чью квартиру залезли, ‒ тычет в меня ручкой, согласно кивая.

‒ Конечно, знаю! Я работаю в его компании, имею с ним отношения… близкие… имела…

‒ Так это месть? ‒ довольно ухмыляется. ‒ Имела отношения, он кинул, или того хуже променял на другую, решила обнести его квартиру. Месть обиженной женщины страшна.

‒ Да никому я не мстила! ‒ перехожу на крик. Мне кажется, я бьюсь о бетонную стену. Меня не хотят слышать, настаивая на своей версии.

‒ Значит, просто вскрыла. Что искала? Деньги, ценности, бумаги? Что потом собиралась с ними делать, продать?

‒ Я никуда не влезала. Ничего не крала, ‒ стою на своём.

‒ Не хотите сотрудничать, да? Ладно, будем разбираться, ‒ подхватывает меня под локоть и тащит из кабинета по коридору.

‒ Валера, открывай, ‒ приказ заставляет дёрнуться.

Меня заталкивают в клетку, где кроме меня несколько мужчин, похожих на бомжей. Едкий запах мочи врывается в нос, заставляя поморщиться. Я не хочу здесь находиться, к тому же ни за что. Меня подставили, но я даже не могу предположить кто и зачем.

‒ Посиди, подумай, ‒ клетка со крипом закрывается. ‒ Утром снова поговорим. И кстати, пока не появится хозяин квартиры, чтобы проверить, что было украдено, дело не продвинется.

Мужчина удаляется по коридору, оставляя меня в компании бомжей. Оглядываюсь, натыкаясь на заинтересованные взгляды не очень трезвых мужчин. Сжимаюсь в комок и забиваюсь в угол. Не хочу соприкасаться с ними в ограниченном пространстве три на три. Они ко мне не подходят, держаться на расстоянии.

‒ Я ведь имею право на звонок? ‒ обращаюсь к полицейскому, сидящему ко мне спиной. ‒ Все же имеют, правда? Я в фильмах видела. Я хочу позвонить.

Мой телефон остался в квартире, когда шла к Игнату. Наизусть помню только номер Орехова и сестры. Первому звонить я не планирую, даже если буду висеть без страховки на отвесной скале, прощаясь с жизнью. Остаётся сестра и вариант позвонить тому, кто может помочь.

‒ А тебе, что, позвонить не дали? ‒ спрашивает, не оборачиваясь.

‒ Нет, ‒ стираю слёзы, шмыгая носом. ‒ Не дали.

Мужчина тут же набирает номер, ждёт ответа.