Простые смертные

Когда душа Эстер покинула тело Холли, я последовала вместе с нею навстречу новому утру. Холли по-прежнему неподвижно лежала на кушетке, и рядом с ней, тоже совершенно неподвижно, лежало мое тело. Никто этих перемещений не заметил. Уналак рядом читала какую-то книгу, а Аркадий, прибывший из дома 119А, что-то писал в своем планшете. Я вошла в тело Айрис Маринус-Фенби, и мой мозг снова ожил, нос почуял запах подгоревшего хлеба, доносившийся с кухни, а уши услышали шум уличного движения; я чувствовала, как затекли мои ноги и руки, как пусто у меня в желудке, а во рту был такой противный вкус, словно там сдохла крыса. Установить полный контроль над зрительными нервами мне всегда было сложнее всего. И вдруг я услышала, как Уналак радостно и удивленно засмеялась и воскликнула: «Добро пожаловать ко мне в гости!» И мне стало ясно, где обрела пристанище душа Эстер. Наконец-то я справилась со своими глазами, мне удалось поднять веки, и я увидела Аркадия, который пристально вглядывался мне в лицо:

– Маринус, ты вернулась?

– Ты, по-моему, должен был заниматься Садакатом?

– Вчера вечером прилетел Л’Окхна. Ты нашла Эстер?

– Почему бы тебе не спросить Уналак, не видела ли она ее?

Акрадий обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как Эстер-внутри-Уналак роняет книгу и начинает рассматривать собственную руку с таким видом, словно впервые ее видит.

– Пальцы, – сказала она, и голос ее прозвучал так, словно она немного пьяна. – Как-то забываешь… Черт, послушайте-ка меня! – Она потрогала пальцами мышцы вокруг своего рта, словно разминая их. – Аркадий, по всей видимости?

Аркадий вскочил на ноги, точно злодей в мелодраме, застигнутый на месте преступления.

– Стоило мне на какие-то жалкие несколько десятилетий отвернуться, – прорычала Эстер-Уналак, – а ты уже успел превратиться из достойного вьетнамского невролога в здоровенного… как это говорится?…Наглого нью-йоркского хлыща!

Аркадий вопросительно посмотрел на меня. Я кивнула.

– Боже мой, боже мой, боже мой!

– Знаешь, дорогой мой, ты бы все-таки расстался с этим «конским хвостом». А что это у тебя в руках? Только не говори, что именно в это превратились обычные телевизоры!

– Это планшет. Для Интернета. Как лэптоп, только без клавиатуры.

Эстер посмотрела на меня глазами Уналак и недовольно заметила:

– И это английский язык? Неужели все так сильно изменилось с 1984 года?

– Запасы нефти подходят к концу, – сказала я, считая у Холли пульс и не отрывая глаз от секундной стрелки часов. – Население Земли достигло восьми миллиардов, массовое истребление флоры и фауны стало заурядным явлением, изменения климата свидетельствуют об окончательном завершении эпохи голоцена. С апартеидом покончено, как и с властью семейства Кастро на Кубе. Возможность обрести уединение сведена к нулю. СССР окончательно обанкротился и развалился; Восточный блок рухнул; Германия снова объединилась; Европейский Союз распался на федерации; Китай развивается чрезвычайно энергично – хотя воздух у них теперь состоит в основном из индустриальных «эманаций»; а Северная Корея – это по-прежнему «ГУЛАГ», управляемый тщательно причесанным и надушенным каннибалом. Курды де-факто обрели собственное государство; сунниты воюют с шиитами по всему Среднему Востоку; тамилы Шри-Ланки уничтожены; палестинцы все еще кое-как перебиваются на израильских помойках. Люди препоручают свои воспоминания центрам хранения информации, а основные навыки – компьютерам. 11 сентября 2001 года террористы из Саудовской Аравии на двух самолетах врезались в нью-йоркские башни-близнецы. В результате Афганистан и Ирак оказались на долгие годы оккупированы многочисленными американскими и немногочисленными британскими войсками. Неравенство в обществе достигло поистине фараоновских масштабов. Самые богатые люди мира – их всего 27 человек – владеют куда большим богатством, чем пять миллиардов бедняков, но все воспринимают это как нечто совершенно нормальное. Что же касается более светлой стороны жизни, то маленький планшет Аркадия вмещает куда больше информации, чем все компьютеры мира в ту пору, когда ты ходила по этому миру в последний раз; в Белом доме целых два срока правил президент афроамериканского происхождения; а клубнику теперь можно покупать даже на Рождество. – Я еще раз посчитала у Холли пульс и сказала: – Ну, все нормально. Ее пора выводить из хиатуса, иначе она будет совершенно обезвожена. Где Ошима?

– Я тут случайно услышал, – сказал Ошима, появляясь в дверном проеме, – что Рип ван Винкль[259] почтил нас своим появлением?

Эстер-Уналак внимательно посмотрела на своего давнишнего партнера.

– Я бы, пожалуй, сказала: «Ты ничуточки не переменился, Ошима», но это было бы не совсем правдой.

– Если бы ты заранее дала нам знать, что собираешься мимоходом к нам заскочить, я бы, может, подыскал себе более привлекательное тело. Но мы все считали тебя умершей.

– Да я, черт побери, действительно почти что умерла, когда пришлось прикончить этого Джозефа Раймса.