Простые смертные

Часовню наполнил какой-то рев и последовавший за ним страшный грохот. Константен упала на пол. Остальные Анахореты последовали ее примеру. Я – глазами Холли – увидела, что трещина в стене становится все шире, и ужас в моей душе сменился надеждой, а затем дикой радостью, особенно когда грохот и скрежет падающих и ломающихся камней стал еще громче. Прежде тонкая, как волосок, трещина быстро превращалась в черную зигзагообразную щель, тянувшуюся по всей северной стене Часовни до иконы Слепого Катара. Когда этот тошнотворный скрежет наконец затих, воцарившаяся тишина показалась еще более опасной, беременной смертельной угрозой… И я – точнее, скорчившаяся на полу Холли – заметила, как вздрогнула висевшая под куполом в виде светящегося кольца гностическая змея – символ Змея Познания. Сперва вздрогнула, а потом покачнулась, упала на пол и разбилась вдребезги; ее мельчайшие кусочки разлетелись и раскатились по всей Часовне, точно десять тысяч крошечных летучих существ, и один довольно большой осколок размером примерно с крикетный мяч чуть не попал Холли в голову. Я услышала, как Батист Пфеннингер театрально воскликнул: «Черт! Вы видели, мисс Константен?» И мне вдруг пришло в голову протестировать уровень психической энергии Холли. Странно, что я до сих пор не догадалась это сделать; к моему удивлению, ее психовольтаж оказался куда более высоким, чем я ожидала.

– Это все ерунда, – буркнула в ответ Константен. – Вы лучше на эту трещину посмотрите, Пфеннингер!

Я незаметно осуществила Акт Прикрытия. Если бы какой-то психозотерик посмотрел прямо на Холли, то все же сумел бы разглядеть хотя и смутные, но все же очертания человеческого тела. Однако и это было лучше, чем ничего. Тем более сейчас все семеро Анахоретов были страшно обеспокоены состоянием материи, из которой была создана Часовня. Что ж, этого и следовало ожидать. Мы с Холли осторожно ползли вдоль стены к западному окну, когда снова раздался треск крошащегося камня.

Элайджа Д’Арнок первым заметил, что Холли сдвинулась с места:

– А эта женщина, Сайкс, оказывается, жива!

О’Дауд, Одиннадцатый Анахорет, спросил:

– И куда она направляется?

– Она не одна! Эта сука кого-то в себе прячет! – прогремел голос Дю Норда. – И этот кто-то создал вокруг нее защитное поле!

– Скорей закройте Янтарную Арку! – приказала Ривас-Годою мисс Константен. – Это наверняка Маринус! Ни в коем случае не позволяйте ей отсюда выбраться! Я сейчас осуществлю Акт Разоблачения и…

Над головой у нас словно прорычал великан-людоед; из сильно расширившейся трещины дождем посыпались камни; собственно, трещина теперь выглядела как извилистой формы провал в скальной породе. Мне было ясно: Эстер Литтл все же удалось довести до конца Последний Акт, и сейчас только сам Слепой Катар, прилагая невероятные усилия, поддерживал целостность Часовни. Но даже его древние силы были на исходе.

– Пфеннингер, ШЕВЕЛИТЕСЬ! – закричала Константен.

Но Первый Анахорет, у которого за два века в связи с постоянным употреблением Черного Вина и полной сохранностью здоровья и благополучия, возможно, несколько притупился инстинкт самосохранения, словно застыл на месте. Он успел лишь поднять голову и с некоторым опозданием посмотреть вверх, куда давно уже указывала Константен. Осознав угрозу, он попытался нырнуть в Янтарную Арку, но не успел. Последним, что увидел в своей жизни Батист Пфеннингер, была падающая прямо на него плита с крыши Часовни, и эта плита размером с семейный автомобиль превратила его в лепешку с той же легкостью, с какой молоток разбивает куриное яйцо. Следом за этой плитой вниз посыпались и еще такие же крупные каменные глыбы, как бы взрываясь при ударе об пол, и мне пришлось еще немного укрепить свое защитное поле. Дю Норд, французский капитан, следовавший Путем Мрака с 1830 года, тоже оказался недостаточно расторопен и не сумел защититься от града каменных осколков, разлетавшихся как шрапнель; хотя эти осколки и не лишили его жизни, но нынешняя жена Дю Норда никогда бы его не узнала, настолько он оказался изуродован. Трое или четверо Анахоретов под прикрытием защитного поля пробирались к Янтарной Арке и уже почти ее достигли, но тут южная часть кровли, точно подтаявший айсберг, съехала вниз и полностью заблокировала путь к спасению. Теперь мы все оказались как бы в запечатанной гробнице.

Сквозь зияющие дыры в кровле в Часовню просачивался Мрак – эта кипящая, какая-то зернистая мгла ощупывала своими щупальцами внутреннее пространство и все время гудела, бормотала, но не так, как гудит пчелиный рой или невнятно бормочет толпа людей. А еще вокруг нас то и дело раздавался какой-то неприятный шелест, шуршание, однако это не было похоже на шелест осыпающегося песка. Щупальце Мрака внезапно развернулось за спиной у Элайджи Д’Арнока, когда тот шарахнулся в сторону, уходя от очередного рухнувшего на пол каменного обломка. Словно не замечая защитного поля, это щупальце обвило шею Д’Арнока, и он мгновенно превратился в сгусток тьмы, имевший форму человеческого тела, хотя форма сохранялась не дольше нескольких секунд.