Простые смертные

– Маринус, это вы там во мне? – шепотом спросила Холли.

Извините, я без разрешения подвергла вас Акту Убеждения, мысленно ответила я.

– Мы ведь их победили, правда? Аоифе теперь в безопасности?

Теперь, надеюсь, все семьи будут в безопасности. По крайней мере, от Анахоретов.

Мы с Холли смотрели на груду каменных осколков, в которые превратилась кровля и часть стен Часовни. Среди камней были видны лишь три янтарно-красные фигуры Анахоретов, окутанных защитным полем. Я узнала Константен, Ривас-Годоя и Хьюго Лэма. Краски с иконы Слепого Катара облезали, как шелуха с луковицы, а потом икона и вовсе рассыпалась в прах, словно ее облили кислотой. В Часовне с каждой секундой становилось все темнее. Мрак уже заполнил ее уже по крайней мере на четверть.

– Эта тьма… этот Мрак… – сказала Холли, – вовсе не выглядит таким уж страшным…

Простите, что втравила вас во все это, – сказала я.

– Не нужно просить прощения, Маринус. Вы не виноваты. Это же Война.

Нам оставалось всего несколько мгновений.

* * *

Треск и грохот разрушения, доносившиеся из северного угла, вдруг превратились в подобие колокольного звона, только колокола звучали как бы вразнобой. А на месте иконы возникло нечто странное: овальное отверстие, сквозь которое лился бледный лунный свет.

– Этот звон, – сказала Холли, – похож на наш обеденный колокол в «Капитане Марло». Что это такое, Маринус?

В нескольких футах от нас лежало бесчувственное после моего психического удара тело Имхоффа. Щупальце Мрака дотянулось до него, и Имхофф перестал существовать.

Понятия не имею, – призналась я. – Может быть, это голос надежды?

Похоже, трое оставшихся в живых Анахоретов пришли к такому же выводу и дружно двинулись в северный угол Часовни. Мы с Холли последовали за ними, точнее, попыталась это сделать, но прямо перед нами в не защищенное теперь восточное окно проникло длинное перо Мрака, я, поскользнувшись в луже того, что осталось от Батиста Пфеннингера, отползла в безопасный карман с еще относительно чистым и светлым воздухом у стены центрального нефа, но крутящаяся колонна какого-то кипящего серого вещества подхватила меня и швырнула к западной стене. Мрак занимал теперь более половины Часовни, и тридцать шагов до открывшегося в стене овала преодолеть было так же сложно, как пройти по минному полю, постоянно меняющему очертания. Я споткнулась о свое прежнее тело, лежавшее под каким-то неестественным углом, но двинулась дальше, понимая, что тело доктора Айрис Фенби через несколько секунд тоже исчезнет. Однако нам с Холли чудесным образом продолжало везти: мы даже сумели добраться до того овала, в который лился лунный свет. Анахоретов больше не было видно. Похоже, имелся еще какой-то тайный выход, использовавшийся в экстренных случаях, что, на мой взгляд, как-то не вязалось с принципами, которыми руководствовался Слепой Катар при строительстве своего убежища. Овальное отверстие теперь светилось еще ярче, а внутренность Часовни еще больше потемнела. Отверстие было словно прикрыто некой мембраной, сквозь которую виднелись быстро летевшие по небу облака; казалось, само небо пришло в движение и затекает внутрь Часовни, которую уже полностью заполнила тьма. Рухнул восточный край кровли, и Холли сказала:

– А что мы, собственно, теряем?

Я почувствовала, как моя «хозяйка», глубоко вздохнув, шагнула в пустоту…

…И мы оказались в узком коридоре, который был лишь чуть шире человеческих плеч и чуть выше человеческого роста; его освещал тусклый, умирающий свет Часовни и те лунные лучи, что проникали сквозь овальное отверстие. Позади еще слышался грохот разваливающихся стен Часовни, но казалось, будто это происходит где-то далеко, на расстоянии по крайней мере мили, а не в нескольких шагах у нас за спиной. Коридор вел куда-то вниз; сделав по нему шагов десять, мы уперлись в стену и стали искать новый проход, для чего сперва свернули влево, потом вправо. Здесь было теплее. Я коснулась стены. Она была примерно температуры человеческого тела и светилась красноватым светом, каким светится в небе планета Марс, а текстура ее напоминала кирпич-сырец. Но я опасалась, что если звук, свет и человеческая плоть оказались способны пройти сквозь мембрану в овальном отверстии, то и Мрак мог за нами последовать. Защитное поле, разумеется, скроет наши следы, тем более что где-то впереди, по всей видимости, трое Анахоретов, но запас психической энергии у Холли крайне мал, а мои силы тоже практически израсходованы, так что оставалось только идти по этому коридору до конца. Он оказался недлинным. Собственно, и правый, и левый коридоры, чуть изгибаясь, вели куда-то во тьму. Такое ощущение, словно мы попали в некрополис, – мысленно сказала я Холли, – однако…

– Но ведь Слепой Катар, кажется, не утруждал себя заботой о телах своих жертв?