Простые смертные

Там, где наша тропа выходила на главную дорогу, мы свернули направо и вскоре миновали поворот, ведущий к ферме Нокро, а потом увидели и самого хозяина фермы, пятидесятилетнего Диклана О’Дейли, тащившего куда-то тачку с сеном. Жену Диклана звали Брана; у них было трое детей – двое парней постарше и девочка, которая училась в одном классе с Лорелеей. Диклан владел двумя дюжинами молочных коров джерсейской породы и двумя сотнями овец, пасшимися на дальнем конце полуострова, более каменистом, но и более богатом травой, которая росла там пышными пучками. Высокий лоб, прямой нос, курчавая борода и лицо немало пережившего человека делали Диклана О’Дейли похожим на Зевса, хотя и несколько обрюзгшего. Сосед он был очень хороший, не раз помогал Мо и нам, и мы были очень рады, что он живет неподалеку.

– Я бы с удовольствием вас расцеловал, – сказал он, шагая через двор фермы к дороге в своем чудовищно грязном комбинезоне, – но одна из коров только что сбила меня с ног и уронила прямо в кучу навоза. И что в этом такого смешного, юный Рафик Байати? – Диклан сделал вид, что страшно разгневан. – Вот я вас сейчас поймаю и, клянусь богом, воспользуюсь вами как тряпкой! Мне же надо чем-то вытереться…

Рафик, трясясь от сдерживаемого смеха, спрятался за меня, а Диклан навис над ним, точно перепачканный навозом Франкенштейн.

– Кстати, Лол, – сказал Диклан совсем другим тоном, – Исси просила перед тобой извиниться и передать, что ей с утра пораньше пришлось пойти в деревню – она там помогает своей тетке укладывать овощи в ящики. Для Конвоя. Ты ведь потом к нам придешь, да? И ночевать останешься, насколько я знаю?

– Да, если это удобно, – сказала моя внучка немного смущенно.

– Ну, конечно! Мы тебе всегда очень рады. И не стесняйся. Ты же все-таки не команда регби?

– Но все-таки лишний рот! И это так мило с вашей стороны, Диклан, что вы постоянно приглашаете Лол к себе, – сказала я.

– Гости, которые помогают доить коров, – это не просто гости… – Диклан умолк и выразительно возвел глаза к небесам.

– Ой, что это?! – Рафик, вытаращив глаза, смотрел в сторону Кайлин-пик.

Я сперва ничего не разглядела, но услышала какое-то металлическое жужжание, а Диклан возмущенно сказал:

– Нет, вы только посмотрите!

– Это самолет? – спросила Лорелея, словно не веря собственным глазам.

Ну да, вот он, только не самолет, а что-то вроде планера. Сперва мне показалось, что он большой, просто находится довольно далеко, но потом я поняла, что это совсем маленький планер и летит он совсем рядом, над холмами Сифин и Пикин, явно направляясь в сторону Атлантики.

– Дрон, – сказал Диклан каким-то странно напряженным тоном.

– Магно! – в полном восхищении воскликнул Рафик. – Самый настоящий НЛА!

– Мне семьдесят пять, – довольно ворчливым тоном напомнила я.

– НЛА – это неуправляемый летательный аппарат, – тут же пояснил мальчик. – Есть и большие самолеты, управляемые на расстоянии, и у них на борту бывают всякие камеры и приборы, а иногда даже ракеты, но этот, пожалуй, для ракет маловат. В Стабильности таких дронов много.

– И что он тут делает? – спросила я.

– Если я не ошибаюсь, – сказал Диклан, – он шпионит.

– А с чего это вдруг кому-то понадобилось за нами шпионить? – спросила Лорелея.

– Вот это-то и есть самый главный вопрос, – сказал Диклан, и в голосе его прозвучала тревога.

* * *

– «Я вздымаюсь из пор океана и гор…» – декламировала Лорелея, когда мы проходили мимо старой заржавевшей электроподстанции.

…Жизнь дают мне земля и вода.
Постоянства не знаю, вечно облик меняю,
Зато не умру никогда [269]

.

Странно, думала я, почему мистер Мурнейн выбрал именно «Облако»? Лорелея и Рафик не одиноки: у многих детей в Килкрэнноге с тех пор, как установилось Затемнение, погиб по крайней мере один из родителей.

– Ой, ба, просто невероятно, но я снова забыла этот кусок!

– «Ибо в час после бури…»

– Все-все, вспомнила:

Ибо в час после бури, если солнце – в лазури,
Если чист ее синий простор,
Если в небе согретом, создан ветром и светом…

– Э-э-э…

Возникает воздушный собор…

Я невольно посмотрела на небо. Воображение все еще проектировало крошечный сверкающий самолетик на голубом фоне небес. Не ту игрушку-переростка, какой мне показался неизвестно зачем залетевший к нам беспилотник – хотя и само по себе это было достаточно запоминающимся событием, – а реактивный самолет, лайнер, тянущий за собой инверсионный след, который сперва выглядит как четкая белая линия, а потом расплывается в белую, тающую вату. Когда же я в последний раз видела летящий самолет? Пожалуй, года два назад. Помнится, Рафик влетел в дом с совершенно безумными глазами, и я решила, что случилось что-то ужасное, но он схватил меня за руку и потащил на улицу, тыча пальцем в небо: «Смотри, смотри!»

Впереди на дорогу выбежала крыса, остановилась и посмотрела на нас.