Простые вещи

Устроив дочку поудобнее, надев на нее шерстяные носки и вручив тарелку с кашей, Ляля со спокойной душой отправилась по магазинам.

Дождь страшен только из окна. На улице он прибил пыль, помыл асфальт и сменил запах выхлопных газов на горький тополиный аромат. Даже в городе повеяло чем-то луговым и летним. «Отпуск-то на носу! Нужно поскорее книгу сдавать, а то не вырвешься никуда», — сказала себе Ляля. Она любила гулять под дождичком, он смывал с нее все печали. Аптеки попадались на каждом шагу, и она накупила против Иринкиного безголосия столько полезных и быстродействующих средств, что если они и вправду все помогут, то заголосит Ирина, как речное пароходство.

Когда нагруженная свертками Ляля появилась на пороге Иринкиной комнаты, та сиплым шепотом спросила:

— А где винные ягоды?

— Сейчас принесу, — отозвалась Ляля, — но их нужно непременно залить горячим молоком. А голосок-то у тебя от соды прорезался.

Через несколько минут она вернулась с чашкой, и Иринка торопливо заглянула в нее, потом перевела недоуменный взгляд на мать — где ягоды?

— Это они и есть, — объяснила Ляля.

Сморщенные желтоватые мешочки с носиками и есть винные ягоды? Не может такого быть. Иринка надкусила один мешочек и сморщилась — мешочек был набит мелкими косточками, и они захрустели на зубах. Да нет, мама пошутила, винные ягоды не могут быть такими!

Ляля улыбнулась недоумению дочки.

— Да-да, — подтвердила она. — Они еще называются инжир и фиги.

«Вот фиги им подходит, фиги и есть», — решила про себя Иринка, она уже знала, что фиги — это ругательное слово и ругаются им чаще всего мальчишки. Ну и ладно, она будет есть невинные ягоды, а вовсе не винную фигню.

— Да Бог с ними, не ешь, — поняла ее гримасу Ляля, — ты только молочка попей, и горлышку сразу станет легче.

Взгляд Ляли упал на лежащую на одеяле куклу, Иринка навертела на нее газовую косынку, которая должна была изображать бальное платье, и заколола ее брошкой. Но какой! Большой ослепительно синий камень переливался среди вспыхивающих разноцветными лучиками мелких прозрачных камешков.

— Батюшки-светы! — ахнула изумленная Ляля. — Откуда у тебя красота такая?

— Тетя Вера подарила, — прошипела Иринка, крепко прижимая к себе куклу. — А дареное не дарят, — прибавила она, повторив то, что так часто повторяла ей Ляля.

— Да я и не собираюсь ее никому дарить, — пожала плечами Ляля, — только посмотрю. Можно?

— Можно.

Иринка протянула ей куклу, и Ляля принялась рассматривать брошку. Брошка была тяжелая, старинная, посередине красовался скорее всего сапфир, а сияющая мелюзга — бриллианты. Ну и подарочек! С чего вдруг Вера сделала Ирине такой подарок? Да этой брошке цены нет!

— Ирин, а Ирин, — окликнула она дочку, — давай заколем платье твоей кукле другой брошкой, ты же видишь, эта по цвету не подходит.

— Не хочу, — уперлась Ирина. — Мне эта нравится.

— А может, другая еще больше понравится, — предположила Ляля.

— Не понравится, — упрямо просипела Иринка.

— Ты же не знаешь, какую я тебе предложу.

— Какую? — наконец-то заинтересовалась Иринка.

— Подожди немного, увидишь.

Ляля ушла к себе в спальню и стала искать достойную замену. Она перебрала в шкатулке все драгоценности, и свои, и мамины, пока наконец не выбрала лилию из искусственного жемчуга. Лилия и в самом деле смотрелась на кукольном вечернем платье гораздо красивее.

— Ну что? — спросила она. — Скажешь, я не права?

Иринка одобрительно закивала.

— А что тетя Вера тебе сказала, когда дарила? Поздравляю с днем рождения?

Иринка беззвучно захихикала, она оценила мамину шутку, день рождения у нее будет еще не скоро.

— Ничего, дала брошку, и все.

— Значит, не подарила, а дала поиграть, — сделала вывод Ляля. — Ты уже поиграла, и теперь пусть она поживет в коробочке, ладно?

— А коробочка где поживет?

— Вот в этом ящичке.

Ляля показала самый маленький из ящиков секретера, она понимала, что просто так забрать у дочки украшение не может. Но и оставить его среди игрушек тоже нельзя, потому что это совсем не игрушка.

Иринка согласно закивала: да, пускай в ящичке лежит.

— А когда захочу, опять возьму?

— Конечно, — вздохнула Ляля, ей только чужих фамильных драгоценностей не хватало! Мало у нее головной боли! — Я тебе сейчас красивых тряпочек принесу, и ты наделаешь для своей Марго много-много бальных платьев, — пообещала она дочке и вышла из комнаты.

Пока Ляля рылась в шкафу, разыскивая лоскуты для кукольных платьев, в голове у нее вертелся один-единственный вопрос: почему вдруг Вера ни с того ни с сего, не сказав ей ни слова, подарила Ирине такую брошь? Она думала, думала, и наконец ей показалось, что она поняла, в чем дело. И чем дольше думала, тем отчетливее убеждалась: да, так оно и есть.