Простые вещи

— Есть! Есть! — обрадовался Саня. — Если что, звоните, старички!

Впрочем, называть Иргуновых-старших старичками мог только любящий сын Саня; его «старички» не только выглядели молодо, но могли молодым еще фору дать — зимой бассейн и лыжи, летом рыбалка и дальние походы за грибами были им пока по плечу. Да и тоска по внукам свидетельствовала, что сил у них в избытке — иначе не желали бы они себе бессонных ночей, без которых не вырастает ни один ребенок.

Завершив деятельность дизайнера по интерьеру, Саня удовлетворенно улыбнулся. Талантливый он человек, черт подери! А где талант, там удача. Удача должна посветить ему в библиотеке. Туда он мысленно стремился в последние дни, нетерпеливо предвкушая ожидающие его открытия.

Среди московских библиотек Александр Павлович отдавал предпочтение «историчке»: небольшие залы, старенькие каталожные шкафы — в ней самой царил дух старины-матушки. Шел он туда снизу, от Солянки, поднялся по крутой горке, свернул и вышел к белоснежной Владимирской церкви, что с недавних пор ослепительно сияла золотом купола — как-никак единственная в Москве посвященная равноапостольному князю-крестителю.

Саня заказал самый солидный гербовник, но никаких гусей-лебедей там не обнаружил. Видно, не слишком родовитым был барин, искать его придется долго. «Как всех нарушителей», — ехидно усмехнулся про себя Александр Павлович. Но его это даже порадовало — оказаться вдруг Рюриковичем или Скопиным-Шуйским ему было бы непросто.

Неудача не обескуражила Саню. Подвигов на квартирном фронте пока хватало, чтобы чувствовать себя прекрасно, в голове зашевелились любопытные мыслишки, пора садиться за письменный стол. С кольцом он вел мысленные беседы, поигрывал серебристо-синим камешком, и в мозгу у него вспыхивали ответные искорки. В общем, бабушкино подарение пришлось внуку по сердцу. Ему даже стало казаться, что он улавливает положительные эманации кольца — оно развеивало черные мысли, способствовало творческому процессу. А что касается лебедя, то никуда он не улетит. Саня займется им позже. Тайна всегда интереснее разгадки, она будоражит, будит фантазию. Если честно, Александр Павлович был от природы несколько нетерпелив и не мог долго заниматься одним делом. Подышав в библиотеке пылью, он захотел на вольный воздух, в этом все дело. Мысли, бродившие в голове у Сани, очень его забавляли. Сначала он решил придумать судьбу своему предку и проверить, правильно ли выдумал. Хорошая мысль? Замечательная! Два дня между тем ушло. Саня понял, что в Москве загостился, его ждет Посад. Что за беда? Сел и поехал.

А когда поехал, вспомнил о Вере и поморщился. Он совсем было настроился набросать вчерне повестушку, а потом отправиться к матери. Но когда у тебя за стеной шаркает неприятный человек, никакая работа не спорится, это проверено сотни раз. Значит, и пытаться не стоит… А если сразу в Тверь махнуть? Одному? Тогда по возвращении снова Веру встретишь, и никакой повестушки. А если с собой забрать, дорогой изнервничаешься. Вот ведь зловредная баба — все испортила, ухитрилась! Александр Павлович покрутил головой, ища выхода из глупейшего положения. И, подумать только, нашел! Кто, спрашивается, сказал, что в Тверь нужно ехать на машине? На поезде туда нужно ехать, только на поезде. Купить билеты в разные вагоны, и привет — разъехались! На душе у Сани посветлело — близкая разлука, к тому же такая изящная, элегантная, примирила его даже с горечью встречи. Он специально заехал на вокзал, записал расписание поездов на Тверь, узнал стоимость билетов. Веру он выдворит из дома в ближайшие дни. А собственно, почему он-то должен с ней ехать? Он ей купит билет, она уедет, он останется. Новый вариант обрадовал его еще больше. Лучшего и пожелать нельзя. Саня сразу станет хозяином у себя в доме и сможет сам распоряжаться своим временем. Захочет — поедет в Тверь, не захочет — не поедет и сможет спокойно писать, если ему будет работаться. Замечательно. Но оказалось, нет пределов совершенству. Ему в голову закралась следующая, еще более счастливая мысль.

«А что, если она сама уехала?» — подумал он.

Мысль о том, что за эту неделю Вера могла уехать, воодушевила Александра Павловича до крайности, он даже увеличил скорость, желая поскорее проверить, верна ли его догадка. Гнал, но думал уже не о Вере, а о своей повести — какой у него получится герой: Гад Гадыч, равнодушный эгоист, который сломал человеческую жизнь, как игрушку? Или человек искренний, любящий, но раб предрассудков своего времени? Гады ему не удавались. Ведь для того, чтобы написать, нужно понять человека. А если поймешь, не такой уж получается гад… Думал, думал и сам не заметил, как к дому подъехал.

Интуиция между тем подвела — во дворе стояли легковушка и мотоцикл. Удивительно!