Простые вещи

– Мой первый вопрос будет немного глупым, но всё же: с каких пор ты водишь машину? – спросил Фадеев.

– Феликс сделал мне права. Здесь автоматическая коробка передач – думать много не надо, хах.

– Хорошо живёшь, – ответил мой друг.

– Не жалуюсь.

– Может быть, всё-таки просветишь нас? – с заднего сидения донёсся голос Свиридовой.

– Мы едем поджигать лечебницу, – уверенно и немного тщеславно ответил.

Ехидная улыбка пробежалась по моему помятому лицу, оставляя за собой едва заметный след от мимической морщины.

Как жаль, что на самом деле, никаких семнадцати человек не было и в помине. Никто, кроме Алисы, даже не в курсе, куда и зачем я сейчас отправляюсь.

Как жаль, что все эти диалоги были лишь отголосками моей больной и вконец разрушенной фантазии, которая уже давно затянула меня в такую тину, из которой выбраться уже невозможно.

Как жаль.

###

Я достал из правого кармана пачку с последней сигаретой и закурил.

Воодушевлённо, крайне медленно и осознанно, размышляя о том, как могло всё произойти, если в один осенний вечер мы с Матвеем остались бы дома.

Моё состояние меня пугало и самого. Вся моя фантазия казалось такой реальной, а теперь я абсолютно уверен в обратном. Какие-то записки сумасшедшего.

Мои глаза невольно опустились вниз, словно заранее прячась от всего того, что случится через несколько минут.

С каждым приближающимся мгновеньем мне всё больше казалось, что я парализован и отныне стал навеки частью этой лечебницы.

Я застрял где-то в чертогах своего разума, забывая обо всём на свете. Осматривая выцветающими зрачками ветви деревьев, создающих одну большую паутину, я поймал себя на мысли о том, что по-настоящему из своего круга общения я не знал никого, даже Матвея Фадеева.

Кто он? Почему мы общаемся? Куда он пропадал?

Зато мне почему-то казалось, что Алису я знал всегда, с самого детства. Я никогда и ни к кому такого раньше не испытал… Странно, может быть, это и есть любовь? Когда совсем неважно, сколько времени ты знаешь человека, а в секунды, когда весь мир останавливается, ты пытаешься осознать, насколько тебе дорог этот человек.

Да, теперь уже ничего не будет, как прежде. Да и вообще, как прежде не будет никогда. Всё меняется, переходит из одного состояния в другое. Всё, всё, всё, а я лишь часть этого огромного «всего», которая подчиняется всё тем же законам физики, что заставляет меня здесь и сейчас предчувствовать самый кровожадный огонь в моей жизни. В любом случае, если бы не случился тот самый вечер у Глеба Браумаса, то это была совсем другая история со своим нейтральным концом. В моей действительности всё намного проще.

– На сегодня я дал вам слишком много возможностей, чтобы остановить меня. Хватит, пожалуй, – тихо и довольно пробубнил я себе под нос.

Моя жизнь уже давно перестал быть чем-то большим и цельным, превращаясь в кучу осколков, которые никогда не станут частью больших историй.

На сегодняшний день приговор был прост и очевиден: двадцать канистр керосина. По две на каждый из этажей и оставшиеся на приграничную территорию. Эта игра стоит свеч.

– Оставь надежду всяк сюда входящий, – я вынес свой окончательный вердикт и бросил недокуренную сигареты в сторону лечебницы.

Яркое пламя моментально охватило больницу, всё быстрее и быстрее охватывая место, где относительно недавно находили свой покой психически нездоровые люди.

Спустя время послышались крики. Крики нелюдей. Они резали уши, заставляя каждую клеточку мозга страдать вместе с ними. Огонь всегда побеждает.

Вместе с этими криками умирала и частичка меня. Частичка чего-то хорошего, вечного. Неописуемая частичка всего того, что я уже стал терять так давно и так много.

Из-за забаррикадированных окон пытались выбраться десятки людей в мантиях, но всё это было напрасно. Показались их руки, я видел их изуродованные глаза. Ветер стал разносить огонь всё выше и выше, не давая тёмным никаких шансов в этом противостоянии.

На мгновение замер и я, пытаясь ещё раз осмыслить всё то, что только что своими руками натворил.

Последствия необратимы. Обратного пути нет. И это прекрасно.

###

Границы реальности моментально стёрлись благодаря особенному для меня человеку. Её уже до боли знакомые черты лица находились от меня на расстоянии поцелуя.

Дышать было сложно. Казалось, что вот-вот я снова утрачу связь с миром и начну задыхаться. Я почувствовал мерзкий вкус крови у себя во рту, мешавший добывать бесценный ресурс.

Глаза открылись не сразу, сложилось неприятное ощущение, что они смазаны клеем. Неизвестный источник света неприятно резал мои глаза.

Проснулось тело. Оно моментально разгорелось синяками и ссадинами, которые заставили меня тихонько завыть.

Как оказалось, всё было не так трагично, как мне могло показаться раньше, и находился я не где-нибудь, а в собственной постели.

Я попытался привстать, опираясь руками на кровать. Больно. Дышать по-прежнему было немного проблематично, кружилась голова.