Простые вещи

– Фальшиво, барон фон Шефнер, – радостно сказала я. Внезапно стало так легко, будто все заботы в один миг исчезли. Мы были молоды и красивы и могли позволить себе наслаждаться жизнью.

– У меня мало практики. Тебе нужно чаще радовать меня подобными представлениями.

Петер помог надеть пальто, а затем, подхватив под руку, спуститься с крыльца. Автомобиль с массивно-вычурным капотом, стоявший перед домом, был незнаком.

– Взял напрокат, – пояснил артефактор. – Ох, кстати, хочу предупредить. Марта не в духе.

– Из-за чего?

– Мы с ней немного поссорились, – туманно ответил Шефнер-младший. – Не обращай внимания.

Мне хватило раз встретиться взглядом с Мартой, чтобы понять, что источником ее раздражения была я. Буквально через силу со мной поздоровавшись, она тут же повернулась к окну и не обращала на меня внимания всю дорогу. Я тоже молчала, скорее удивленно, чем обиженно.

Выглядела она в своем воздушном персиковом платье прекрасно, и я готова была поспорить, что жемчуг на ее платье настоящий. Пышная фигура с тонкой талией, блеск каштановых волос, гневный румянец – Марта была чудо как хороша собой и точно знала об этом. Я без ложной скромности могла сказать, что уступала ей в красоте и утонченности. Тогда откуда эта странная ревность с ее стороны? Неужели настолько сильно сомневалась в чувствах Петера к ней?

Наблюдая за их отношениями со стороны, я никак не могла понять, что именно между ними происходит. Она, безусловно, любила его. Но любил ли Петер Марту? Я знала, что к своей невесте он относился иначе, чем к любой из своих прежних пассий. Заботился о Марте, как мог, пусть для него это было непривычно. Порой Петер был удивительно нежен, и я видела восхищение в его глазах, когда он смотрел на целительницу. Но нередко замечала и равнодушие с его стороны, даже жестокость. Так, он мог смеяться рядом со мной, вспоминая что-то из нашего прошлого, и тут же небрежно попросить Марту что-нибудь принести из кухни. Будто испытывая ее. Или наслаждаясь собственной властью.

Может, так делают мужчины, когда уверены, что женщины никуда от них не денутся? Перестают их уважать и ценить. Возможно, именно поэтому Мартин Шефнер так быстро остыл ко мне. Я оказалась… слишком доступна? И слишком глупа. Нет, нельзя было думать об этом. Не раньше, чем увижу его, пусть даже если мне придется ворваться в кабинет главы СБ. И когда я пойму, что перестала быть интересной менталисту, успокоюсь, получив ту свободу, которую хотела.

– Все хорошо, мои прекрасные дамы? – спросил Петер, уверенно лавирующий меж чужих машин и повозок.

– У нас все чудесно, – рассеянно отозвалась я.

– Тогда поправляйте свои прически, перчатки, чулки… Мы почти прибыли.

– Если ты будешь и дальше так шутить, то на нас с Софи будут косо смотреть, – поджала губы Марта.

– Не бойся. Он вполне умеет сдерживать себя в людных местах, – сказала я и заслужила очередной взгляд исподлобья. Да уж, мне лучше молчать.

Шефнер помог выйти сначала мне, потом Марте. Поэтому я успела оглядеться. Мы остановились почти у подножия мраморной лестницы, по которой стекались к главному входу зрители. Вдалеке я заметила дядю с невысокой пышной женщиной и еще несколько смутно знакомых лиц.

– А на что мы, кстати, идем? – уточнила я, когда Петер, подхватив нас под руки, повел внутрь.

– «Обманутая невеста, или Соперничество трех мужчин из-за одной возлюбленной», – без запинки ответил мой друг.

– Драма или комедия? – уточнила я.

– Как и все в нашей жизни, – вздохнул Петер, – не разберешь.

– Комедия, – внесла ясность Марта.

– Да все равно мы ничего не поймем, – жизнерадостно ответил мой друг.

– Я знаю лермийский, так что буду тебе переводить, – защебетала та, прижимаясь ближе к Петеру.

Невнимательно прислушиваясь к их разговору, я с любопытством разглядывала публику. Ну надо же, сколько людей пришли бесполезно тратить свое время! В какой-то момент краем глаза я заметила господина со знакомой немного дергающейся походкой и тростью в руках. Тут же дернула Петера за руку.

– Смотри, и министр Гайне здесь… – В этот момент к министру подошел высокий светловолосый мужчина и, пожав ему руку, увлек за собой. – О-о-о, и Котовский тоже. Они что, вместе?

– Ничего удивительного. Гайне убежденный монархист, хотя до этого не выказывал явного предпочтения ни Котовскому, ни герцогу Строгеру. Видимо, определился, – хмыкнул мой друг.

Избавившись от верхней одежды и получив номерки, мы зашли в почти полный зал. Места у нас неожиданно оказались не в партере, а в бенуаре, довольно близко от сцены.

– Скажи мне, у кого ты выиграл эти билеты? – спросила я, разглядывая полускрытую бархатными портьерами ложу, в которой, кроме нас, больше никого не было.

– Тебе лучше не знать, – легкомысленно улыбнулся Петер. – Что, чувствуешь себя неуютно?

– Да нет, что ты. Я ведь каждую неделю из императорской ложи наблюдаю за… – договорить не успела. Все слова будто вылетели у меня из головы.