Простые вещи

Моя неосторожность стала причиной вывихнутой лодыжки, трещины в локте и сотрясения мозга. Впрочем, вслед за Шефнером я уже начала сомневаться, что там было что сотрясать. Об учебе пришлось на время забыть, как и об использовании магии.

Глава 24

Сбылась мечта Мартина Шефнера: теперь я сидела дома и не влипала в неприятности. Хотелось даже задуматься – не он ли сам организовал мое падение?

Кажется, паранойя заразна.

К зимним праздникам я смогла вставать с постели, но от гипса на руке так и не избавилась, да и нога все еще побаливала. Но самое ужасное – из-за последствий сотрясения я не могла чаровать, и все, что мне оставалось, – пялиться бездумно в окно. Даже чтение вызывало у меня головную боль. И если бы не гости, то я на стенку полезла бы от двухнедельного безделья. Мне так надоело сидеть в четырех стенах, что когда Шефнер предложил отметить наступление Нового года у него, я согласилась.

Праздник получился почти семейным. Помимо самого Мартина Шефнера, Петера и тетушки Адель, была вся семья Грохенбау. Вся – это значит, что, кроме Джиса и приехавшей на каникулы Ирмы, пригласили и фрау Грохенбау, произведшую на меня неизгладимое впечатление при первой встрече. К счастью, Джис сумел убедить свою жену, что я не являюсь ей конкуренткой, поэтому в этот раз мы с ней вполне поладили. Петер пригласил Марту, впервые представив своей семье. От меня же было трое гостей: дядя Клеменс, его теперь уже официальная невеста, довольно милая вдова, немного робевшая от такого количества магов вокруг, и… Корбин Рихтер. До этого наставник почти неделю не переставал плакаться мне и Шефнеру, насколько он одинок, хотя на самом деле просто хотел позлить своим присутствием менталиста. Тот, впрочем, нашел способ сладить с Рихтером, усадив его за праздничным столом около тетушки Адель, рядом с которой неугомонный алхимик присмирел.

Раньше я встречала Новый год в компании деда. Даже Кати уезжала к своим родственникам. Поэтому праздновать в такой большой компании для меня было непривычно. Как оказалось, и Шефнеру тоже.

– Обычно дядя даже в праздники работал, оставляя меня с тетушкой, – сказал Петер, забирая у меня бокал с вином и вручая стакан сока. – Видимо, в этот раз он за хотел порадовать тебя. Впервые вижу, как он пытается веселиться. Жуткое зрелище, не находишь?

Я взглянула на менталиста, с самым серьезным видом слушавшего Ирму, раскрасневшуюся и оживленно что-то рассказывающую. Из моего укрытия за кадкой с огромным фикусом я могла совершенно спокойно наблюдать за ним, не привлекая внимания.

– А мне нравится. Твой дядя очень милый.

– Ого, видимо, я недооценил последствия сотрясения, – покачал головой Петер, потеснив меня на узкой софе. – Ты чего сидишь такая тихая, да еще и в угол забилась? От кого прячешься?

– От тетушки Адель. После того как ты объявил о свадьбе с Мартой, она не перестает бросать на меня красноречивые взгляды. А тут еще и дядя Клеменс…

Барон Гревениц неделю назад ошарашил меня известием о том, что он собирается вскоре жениться, и уже вовсю планировал свадебное путешествие. Но даже переживая свою вторую молодость, дядя не забывал о судьбе несчастной племянницы, при каждой встрече спрашивая, когда же я наконец порадую его известием о своей помолвке. С кандидатурой Мартина он уже успел смириться, хотя и был удивлен, что я выбрала именно этого Шефнера.

– Может, не так уж они и не правы, – задумчиво сказал Петер. – Я ведь тоже удивлен, что мой дядя до сих пор не смог убедить тебя принять его предложение. Или он оказался таким же неудачником, как и я?

– Грех так говорить, имея столь прекрасную невесту, Петер, – раздался веселый голос рядом с нами. – К тому же Мартину придется просить руки Софи сначала у меня, а я пока такого развлечения не удостоился.

Мой наставник уселся на подоконник за нашими спинами и радостно помахал рукой нахмурившейся тетушке Адель.

– Чудесная женщина. Если бы была чуть помоложе, обязательно женился бы, – доверительно сказал Рихтер нам с Петером. – Представь себе, подкинула мне идейку о маньяке.

– Том самом, которого вы так и не поймали? – заинтересовался мой друг. – Он, наверное, уже сбежал из Грейдора или мертв, учитывая, что новых убийств не было.

– Ну конечно, о чем еще можно говорить на милом семейном торжестве? Конечно же о маньяках, – проворчала я. Но не удержалась, тут же спросила: – Так что за идея?

– Мы думали, что убийца может быть связан с алертийцами, тем более что на грейдорском он говорил хоть и чисто, но не как на своем родном языке. Я упомянул это при фрау Ратцингер, и она вспомнила, что в свое время довольно много целителей из Роана учились в Брейге. Так что наш Франк, возможно, один из этих роанских студентов. А значит, мы можем покопаться в архивах университета, ища уже по другим параметрам. Если бы мы все так не зациклились на Алерте, пришли бы к этой версии раньше. Осталось проверить ее – и тогда, надеюсь, мы узнаем, куда этот Франк делся.

– А это имя вообще настоящее? – спросил Петер. – Вполне обычное грейдорское имя, если подумать.

Рихтер пожал плечами.