Простые вещи

Перед тем как вернуться домой, я решила зайти в пекарню рядом с парком. Она работала допоздна даже по выходным, к тому же там всегда можно было заказать кофе и выпить его за одним из столиков. Я попросила продавца упаковать мне полдюжины пирожных на вынос и, взяв поднос с кофе и кусочком яблочного пирога, оглянулась, выбирая, куда сесть. В пекарне была парочка покупателей, и у окна сидел один посетитель, никуда, как и я, не торопившийся. Это была высокая статная дама с каштаново-рыжими волосами, забранными в высокую прическу. Что-то в ее профиле мне показалось знакомым, но лишь когда она повернула голову в мою сторону, я с ужасом ее узнала. Фрау Келлер.

К несчастью, уже поздно было делать вид, что я собираюсь уходить или не заметила ее, поэтому вежливо кивнула. Наше знакомство не было близким, заводить светскую беседу с ней я не считала необходимым, поэтому прошла мимо фрау и уселась как можно дальше от нее.

Однако через минуту, в течение которой я чувствовала, что с меня не сводят взгляда, Линда Келлер решила сама сделать первый шаг.

– Добрый вечер, фрейлейн Вернер. Вы не будете против, если я составлю вам компанию? Совсем ненадолго, я скоро уйду.

– Добрый вечер, фрау Келлер, – я вежливо улыбнулась, стараясь скрыть охватившее меня напряжение. – Вы живете здесь рядом?

– Да, совсем недалеко, в квартале к северу от парка.

– Так мы почти соседи.

Соседи… И почему меня это так выводит из себя?

– Получается так. Возможно, мы часто встречались в парке, только не знали друг друга. – Фрау склонила голову, с любопытством меня разглядывая. – Возвращаетесь откуда-то?

– С учебы.

Кофе был слишком горячим, чтобы выпить его залпом и уйти, но болтать с почти незнакомой мне женщиной как с подружкой не хотелось, поэтому я старалась отвечать односложно.

– Точно, вы ведь еще студентка. Но бродить так поздно одной, когда уже стемнело… Неужели нет никого, кто мог бы проводить вас до дома?

Я пожала плечами и отвернулась к окну. Может быть, вопрос был вполне невинен, но я отчего-то чувствовала подоплеку.

– Хотя я ведь тоже одна. Кажется, уже привыкла к этому за долгие годы. Но вам, наверное, не стоит привыкать к одиночеству.

– Почему вы решили, что я одинока?

– Потому что вы выглядите потерянной. Пусть я и не менталистка, но целители тоже могут быть весьма наблюдательны. А вы похожи на человека, который не очень хочет возвращаться домой.

Дом… Я ушла из него, желая избежать возможных гостей. И к тому времени, когда вернусь, даже Кати будет спать. Я зайду к себе в спальню… На столе будут стоять букеты цветов, а на кровати – лежать подарки, присланные мне за день. Что-то от Петера и Мартина. Может быть, от тетушки Адель и Рихтера. Мне обычно нравился процесс разворачивания подарков, но, кажется, я слишком повзрослела, чтобы получать удовольствие от сюрпризов. Да и вещи перестали приносить удовольствие.

Хотелось бы, чтобы меня дома ждал любимый человек. Но разве я что-то сделала для этого?

– Я вас задела? Простите.

Фрау Келлер казалась искренней. Поэтому я решилась задать вопрос:

– Фрау, а кто для вас самый близкий человек?

– Близкий? – женщина несколько растерялась. – Мой сын.

– А для меня это Мартин Шефнер. Мы знакомы почти четыре года, но только недавно я поняла, как он мне дорог.

Кажется, Келлер несколько побледнела, хотя за румянами и пудрой это было сложно разглядеть.

– Вы так откровенны, фрейлейн.

– Таковы уж все артефакторы. В общем, я хочу связать с ним свою жизнь, поэтому мне важно знать, в каких вы отношениях.

– Мы были довольно близки, и мне хочется верить, что останемся друзьями. – Линда Келлер склонилась ближе, проговорив тихо: – Но если вы желаете знать, есть ли между нами любовная связь сейчас, то нет. Больше нет. Я достаточно уважаю себя, чтобы не делить своего мужчину с кем-то другим.

Я так искромсала яблочный пирог на блюдце, что десерт стал выглядеть совершенно неаппетитно. Да и есть мне больше не хотелось.

– А он? Он хотел вашего расставания?

– Сомневаетесь в Мартине? – Келлер усмехнулась. – Спросите у него самого. Но помните, что мента-листа почти невозможно поймать на лжи. Вам с ним будет непросто, София. Так что, возможно, одиночество на самом деле окажется не такой уж плохой альтернативой. Всего доброго, фрейлейн. Надеюсь, у нас еще будет возможность поговорить.

Кофе уже остыл, а я все думала над словами целительницы. Настроение было не то чтобы испорчено, но определенный осадок остался. Но я, по крайней мере, убедилась в своих подозрениях и узнала, что между Линдой и Мартином больше ничего нет.

– Мы закрываемся, фрейлейн. Уже поздно, – напомнил о времени продавец.

Я подхватила коробку с пирожными и побрела домой. Было даже жаль, что на пути мне так и не встретился ни маньяк, ни грабитель – хоть душу бы отвела, честное слово.

Кати все еще не спала, и за столь позднее возвращение я получила порцию нотаций. Даже пирожные не успокоили ее разгневанную душу. Ну вот и какая я хозяйка дома, если мне нужно отчитываться за время прихода перед прислугой?

– Сделать вам чаю, фрейлейн? – решила сменить гнев на милость Кати, заметив мой разнесчастный вид.