Простым ударом шила

— Одну минуточку, мистер Филипс. Я ценю вашу откровенность, но есть момент, который я хотел бы прояснить, прежде чем вы продолжите. Когда вы узнали о том, что мисс Дэнвил была пациенткой этого сумасшедшего дома?

— На довольно ранней стадии нашего знакомства, — ответил Филипс. — Я очень не хотел бы, чтобы по этому поводу возникли какие-нибудь недоразумения, инспектор. Мисс Дэнвил доверилась мне за несколько месяцев до своей смерти, а когда она узнала, что моя покойная жена была ее подругой по несчастью, это породило доверительные отношения между нами. О таких вещах не говорят при посторонних, поэтому мы не говорили об этом в присутствии мисс Браун. Полагаю, осведомленность мисс Дэнвил в том, что мой первый брак был омрачен прискорбным несчастьем, столь хорошо известным ей самой, способствовала ее благожелательному отношению к моим надеждам на вторую, более счастливую женитьбу. Однако хотел бы особо подчеркнуть, что официального диагноза моей жене никогда не ставили, она пребывала в больнице добровольно.

— Вы все очень четко объяснили, сэр, — сказал Моллет, подавляя зевок. Он находил велеречивость мистера Филипса довольно утомительной для столь загруженного дня. — Получается, именно вы пользовались доверием мисс Дэнвил больше, чем кто бы то ни было другой. Вероятно, вы сможете ответить вот на какой вопрос: было ли в ее прошлой или настоящей жизни что-нибудь, что могло для кого-то стать мотивом убийства?

Филипс покачал головой.

— Я сам себя постоянно об этом спрашиваю, — ответил он. — Кто мог протянуть преступные руки к этой безобидной, невинной женщине? Недоброжелатели у нее, конечно, были. Вы простите меня, инспектор, я не стану называть имен, они вам и так хорошо известны. Но это, в конце концов, совершенно другое дело. Признаюсь, я совершенно сбит с толку случившимся.

— Иными словами — нет, — едва слышно пробормотал Джеллаби, делая краткую запись в блокноте. У Моллета дернулся кончик уса, однако голос не дрогнул, когда он сказал:

— Еще только один вопрос, мистер Филипс. Где вы были днем в пятницу?

— Дайте вспомнить. Вы понимаете, конечно, что сегодня уже вторник, а до того как во вчерашних газетах появилось ужасное сообщение о результатах предварительного расследования, никто из нас не предполагал, что будет обязан отчитываться о своих передвижениях в определенный период времени.

— Вполне понимаю, мистер Филипс, но вы постарайтесь.

— Конечно-конечно. Днем в пятницу, после того как пообедал в столовой, я сидел, как обычно, за своим рабочим столом, что было приблизительно с двух пятнадцати до… Нет, постойте! Ведь именно в пятницу мисс Браун вернулась из своего отпуска. Да-да, теперь припоминаю.

— А какое отношение к этому имеет возвращение мисс Браун? — спросил Моллет.

— Очень просто. Поскольку мисс Браун уведомила меня телеграммой о том, что собирается приехать ранним поездом, я воспользовался обеденным перерывом, чтобы накоротке повидаться с ней в ее комнате сразу по ее возвращении. Точного времени назвать не смогу, но уверен, что она вам его упомянула.

Моллет ничего не сказал, но Джеллаби не сумел скрыть удивления, что было тут же замечено Филипсом.

— Так она вам не сказала? — воскликнул он. — Как странно. Впрочем, понимаю. Глупышка явно полагала, что, сообщив о моем присутствии в этой части здания, может косвенным образом бросить на меня тень подозрения. Надеюсь, вы не поставите ей это в вину, инспектор. В сложившихся обстоятельствах подобное сокрытие информации вполне естественно, ведь ее так легко истолковать превратно. Я действительно искренне надеюсь, что вы закроете на это глаза.

— Предположим, — сказал Моллет. — Однако попрошу вас очень коротко, но точно рассказать, как было дело.

— Все очень просто. Мисс Браун, как я уже сказал, сообщила мне, что возвращается ранним поездом. Мой рабочий стол по счастливой случайности находится возле окна, которое смотрит на главный вход. Я очень хотел перекинуться с ней несколькими словами наедине сразу по ее возвращении, поэтому, увидев, что она вошла в здание, под каким-то предлогом отлучился, спустился по лестнице и пошел в ее комнату. Пробыл я там всего несколько минут и вышел, если память мне не изменяет, как раз перед тем, как поблизости засвистел знаменитый теперь чайник. Понимаю, — сокрушенно добавил мистер Филипс, — это ставит меня в затруднительное положение, поскольку я оказался в непосредственной близости от… от события и по месту, и по времени, но я чувствую себя обязанным абсолютно честно рассказать, как все было на самом деле.

— Не видели ли вы кого-нибудь вблизи буфетной? Или, может быть, что-то слышали?

— Нет. И должен добавить с полной уверенностью, что никто не видел и не слышал меня.

— Вот как?