Простыми словами

Он всегда держит дистанцию. Жизнь убедила его в том, что «валетом» можно спать только в молодости. Он позволяет подчиненным звать себя на «ты», может выпить с ними водки, но расстояние «вытянутой руки» от этого не сокращается. Обижаться, выяснять отношения и мстить — эти действия он считает неэффективными. Он называет себя памятливым и говорит, что общается лишь с теми, кто ему интересен. Он отправляет своего сына учиться в Америку. И очень хочет, чтобы сын женился там на какой-нибудь экзотической девушке. «Представляешь, родятся такие маленькие узкоглазые Мерензончики».

…Однажды в Израиле он был с родителями в гостях. Было много вкусной еды и очень мало выпить. Он долго сидел грустный, потом нашел родные глаза, вышел, вместе выпили. Вернулся за стол, стало веселей. Мама сказала: «Вот видишь, Лева, можно и трезвому веселиться»…48

Валерий Мочалов. Человек на своём месте

Мы живем в сложное время. Такая вот неновая мысль. Время смуты и перемен. Останавливаются казавшиеся такими стабильными производства. Люди остаются без работы. Многие находят другое применение своим способностям, многие — теряют себя. И только единицы делают все, что могут, чтобы производства их работали по-прежнему.

Собираясь на встречу с Валерием Андреевичем Мочаловым, именно об этом я и размышляла. А накануне вечером, случайно включив «Восьмой канал», смотрела выступление министра культуры РФ, приезжавшего в Челябинск с рабочим визитом. Он говорил о челябинском заводе театрального оборудования. О том, что завод работает. О том, кто руководит им, то есть о Мочалове. «А ведь он феномен, — подумала я. — Тридцать семь лет руководить одним предприятием…» И первый вопрос в разговоре, понятно, сложился сам собой:

Что помогло вам оставаться директором завода на протяжении тридцати семи лет?

Любовь к культуре. Когда я начинал работать, министром культуры была Екатерина Алексеевна Фурцева. Волевая, обаятельная, прекрасная женщина. В 1967 году нас, меня и двух директоров заводов — краснодарского и свердловского, вызвали в Москву. Заходим к Фурцевой, а она с порога: вот вам три месяца срока, что хотите делайте, а чтобы больше наши люди не ездили на бортовых машинах. И мы сделали, утеплили, закрыли, такие все довольные были. Она здорово нам помогала. Очень порядочный, строгий, самостоятельный и видящий перспективы человек. Те, кто ее осуждает, думаю, просто лично ее не любили. При ней так много строилось, что культура расцвела, словно розовый куст.

Думаю, мало только любви к культуре, чтобы быть руководителем промышленного предприятия…

Так мы же старались, чтобы ее любили все. Старались, чтобы отрасль развивалась. Едва став директором, я начал строить. Поставил задачу — люди должны работать в нормальных условиях. Нельзя все время быть в шатрах, как это раньше было. Так вот, я пошел к Леониду Александровичу Ильичеву, тогдашнему председателю горисполкома, он привел меня к замминистра и упросил, чтобы нам дали восемнадцать тысяч рублей на включение в титул.

Это что ж такое?

Титул — это когда включают в строчку, чтобы начать строительство. И с этих восемнадцати тысяч в 1963 году началось строительство завода.