Просветление и другие заблуждения

Карл: Если тебя больше ничто не может удовлетворить, кроме того, что ты есть, тогда просыпается необусловленная воля. Не твоя воля. Это не личная воля. Это совершенно безличностная динамика, которую невозможно вывести из твоей личной истории и логику которой ты не понимаешь. Ты больше не знаешь, что происходит. Более мощная сила вступает в права. Она зверь, который вырывается из тебя. Сознание — сама непредсказуемость. То, что происходит с тобой, невозможно вычислить и предвидеть. Оно не следует никаким условиям.

В.: Звучит таинственно.

К.: Ты и есть тайна. Это называют Милостью, когда просыпается то, что, казалось, до этого спало. Оно осознаёт само себя — и больше не допускает ничего другого. Больше ничто не может принести удовлетворение. Только Это находится в фокусе. Всё остальное делается плоским, серым, бессмысленным. Что я здесь ещё вообще делаю? Это депрессия. Это ужас.

В.: Депрессии возникают неизбежно?

К.: Под депрессией я имею в виду появление пустоты. Это неизбежно. Депрессия — это когда в личности возникает пустота. Когда ничто: ни форма, ни человек, ни мысль — не может больше сделать счастливым. Жизнь становится абсолютно бессмысленной. Да, это возникает, всегда.

В.: А связанные с этим чувства?

К.: Чувства — это вибрации и мысли. Назови их меланхолией, скорбью, депрессией. Так они называются по общественной договорённости. Но это исключительно вибрации. Чувства — это энергетические вибрации в теле. Энергия, ставшая формой. Тебе нет нужды об этом беспокоиться.

В.: Я представлял себе пробуждение более приятным.

К.: Когда нисходит Милость, многие пытаются убежать. Так они себе это не представляли. Так безжалостно милостиво. Так неумолимо. Настолько всеотнимающе. Тебе ничего не дают, у тебя всё отнимают.

В.: И жизнь больше не имеет смысла?

К.: Бессмысленность — это одновременно свобода от всякого представления. Любая надежда и любой смысл, который ты придаёшь миру, только лишь создают его и делают реальным. И вот ты уже зависишь от своего творения и хотел бы выдавить из него немного счастья. Теперь же твоё творение снова сжимается, как долгое время натянутая и наконец отпущенная резинка. Вот и нет его, нет больше никакого представления, нет смысла, только свобода.

В.: Сожалею, но меня это скорее пугает.

К.: Когда У. Г. Кришнамурти пришёл к Рамане, он спросил: «Ты можешь дать мне то, что я есть?» Рамана сказал: «Немедленно, но сможешь ли ты это взять?» Это ведь всегда здесь. Ни одну секунду это не бывает не здесь. Но эта лёгкость, эта невыносимость Бытия, ты можешь его вынести? Ты можешь принять, что не ты решаешь, что приемлемо, а что нет? Ты готов освободиться от всех различий и больше не выбирать между приятным и неприятным? Ты можешь принять то, что неприемлемо: вечное страдание двойственности как аспект твоей реализации? Ты можешь вынести вечность? Ушёл ли ты настолько далеко, насколько никогда не можешь уйти? Можешь ли ты, бесконечная двойственность, вынести вечное одиночество?

В.: Поживём — увидим!

К.: Способен ты вынести одиночество? Или всё, что ты делаешь, — это избегание одиночества? Потому что у тебя есть идея о том, что в одиночестве ты не можешь существовать и нуждаешься в чём–то втором, чтобы ты мог быть и жить? Или же в одиночестве больше вообще нет никакого другого, даже тебя нет как одного? М‑да, кто может вынести такое? Ты можешь вынести мысль о безмыслии? Или тебя это ужасает?

В.: Ужасает.

К.: Но ничего другого тебе не остаётся, кроме как всё принять. Ты это и делаешь. Ты уже есть это. Ты есть приятие неприятия. Ты есть Сущность приятия и неприятия и тем самым абсолютное приятие. Пробуждение часто описывают как смену отождествлённого сознания на неотождествлённое. Но в обоих случаях все ещё есть кто–то, кто отождествляет себя — пусть даже с неотождествлённым сознанием. Ты же есть пустота пустоты. Ты есть наполненность наполненности. При всех обстоятельствах ты есть, что ты есть. Ты ни форма, ни неформа. Ты есть до всех этих идей. В том числе и то, что является Сознанием, не есть то, что есть ты. Ты есть то, что есть Сознание, но ты — не Сознание.

В.: Сдаюсь.

К.: Кто бы мог сдаться?

ОТКАЗ И БОЖЕСТВЕННЫЙ НЕСЧАСТНЫЙ СЛУЧАЙ

Вопрос: Я хожу кругами. Всякий раз, когда я думаю: «Теперь, наконец, я это обрёл», оно снова исчезает.

Карл: Прекрасно! В этом вся прелесть. Что никто не может обрести это или постичь. Всё, что ты можешь обрести или постичь, является объектом, и потому преходяще. Но то, что ты есть, непостижимо. И в этом отказе от идеи того, что ты когда–либо сможешь постичь себя, сможешь понять себя, когда–либо найти некий смысл, — вдруг возникает Совершенство. Но только в этом совершенном отказе. Ты записался на попытку найти себя. С отказом ты снова себя выписываешь. Из идеи того, что ты можешь найти себя, ты отступаешь в своё райское состояние неведения. В Совершенство, свободное от всякого желания узнать себя.

В.: Что случается, когда я полностью сдаюсь?