Протекционизм

Когда невиданная по масштабу война уже подходила к порогу европейского дома, П. Н. Милюков замечал, что «яростное сопротивление идеям пацифизма идет из немногочисленных кругов профессионалов и фанатиков воинствующего “национализма”, и нет оснований опасаться, чтобы хищническая психология идеологов «национализма» могла когда-нибудь сделаться психологией образованного общества»[66]. Вместе с тем он справедливо указывал на то, что общественное движение в пользу мира имеет свою основу не в доводах отвлеченной морали, а в реальных требованиях жизни, и считал необходимым ознакомить русских читателей с книгой Н. Энджелла о «великом заблуждении» – иллюзии выгодности успешной войны при современных условиях культурного быта. Позднее П. Н. Милюков признал, что книга Н. Энджелла его «совершенно ошеломила», но из доказательства катастрофической разрушительности будущей войны отнюдь не следовал вывод о ее полной невозможности. В предчувствии европейского вооруженного конфликта великие державы усиленно вооружались, и «великая иллюзия» грозила великим разочарованием[67].

С середины 1890-х гг. Я. А. Новиков принимал участие в движении сторонников мира, был активистом ряда пацифистских организаций, в том числе Международного бюро мира, выступавшего за разоружение, учреждение международных судов и разрешение споров между государствами посредством обязательного арбитража (в 1910 г. Международное бюро мира получило Нобелевскую премию мира); в 1897–1907 гг. он входил в руководство всеобщих конгрессов мира. Большинство его выступлений было посвящено вопросам европейской безопасности и положению в России. Подчеркивая связь демократических и пацифистских требований, Я. А. Новиков заявлял на конгрессе в Руане (1903), что говорит «от имени 160 миллионов, потому что в моей стране никогда не существовало свободы печати и слова. Но в тот день, когда мы сможем говорить, вся страна присоединится к вам». Осуждая на конгрессе в Люцерне (1905) Русско-японскую войну, Я. А. Новиков выступал «от имени всех русских друзей мира»[68]. Указывая на положительную необходимость мира, нарушение которого неминуемо приведет к разорению и деградации, не говоря уже о многочисленных жертвах, Я. А. Новиков считал важным показывать опасность льстящих национальному тщеславию завоевательных устремлений «ура-патриотов» и шовинистов, давать отпор их агрессивным требованиям и призывам к военным авантюрам.

Фундаментальное исследование Я. А. Новикова «Борьба между человеческими обществами и ее последовательные стадии»[69] выдвинуло его в ряд «ведущих европейских авторитетов в области социологии войны». В получившей широкий общественный резонанс книге «Война и ее мнимые благодеяния» он показал пагубные социально-экономические и политические последствия современной войны[70]. Исследуя феномены «насилие» и «сотрудничество», он приходил к выводу, что лучшим способом предотвращения войн может быть создание федерации европейских государств. Уходящая корнями в историю и культуру Европы идея ее единства была близка Я. А. Новикову. Этой теме он посвятил большую работу «Федерация Европы»[71], которая, по мнению одного из рецензентов, стала великолепным введением в европейскую мирную доктрину довоенного времени и удобным путеводителем по миру антивоенной аргументации[72].

Важной проблемой Я. А. Новиков считал формирование нового, основанного на принципах ненасилия и уважения прав народов политического мышления. Увы, по его мнению, в начале XX в. Европейская аристократия была уже не способна взять на себя ведущую роль в этом процессе, поскольку представляла собой «тело, зараженное» войной, «влачащееся по дну средневековой мысли», «реакционное, консервативное или ханжеское». Современная буржуазия была «приведена в сцепление с социализмом» и находилась в лагере милитаризма и национализма. Некоторые надежды он связывал с пролетариатом, более других заинтересованным в международном союзе (европейской федерации), способным дать этому классу средство подняться над нищетой и расширить свой политический горизонт. Видя консолидацию и усиление милитаристских сил в начале ХХ в., Я. А. Новиков задавался вопросом, каким образом возможно вывести пацифистское движение «из детского и простоватого сентиментализма». «Желанием жить в облаках мы делаем себя смешными, – с сожалением констатировал он. – На этом направлении пацифизм осужден на неизбежный провал подобно сен-симонизму и другим гуманитарным мечтаниям»[73].