Протест прокурора. Документальные рассказы о работе прокуроров

«Разрешению вашего вопроса необходима материальная помощь тчк процессе дела встал неожиданный вопрос зпт который затормозил исход дела тчк помощь нужна срочно тчк».

Но подсудимый и здесь не дрогнул. Он поистине был непробиваем.

— Нет такого почерка, который нельзя при желании подделать. По всей вероятности, те, кто взялся меня погубить, хорошо подготовились. Впрочем, я допускаю и другое: эксперт-графолог мог оказаться недостаточно квалифицированным специалистом. Или просто недобросовестным человеком, который дал заведомо ложное заключение в угоду следствию.

Небольшой зал народного суда был почти заполнен.

Публика напряженно следила за ходом словесного поединка. По лицам присутствующих можно было безошибочно определить, удачно ли вышел подсудимый из затруднительного положения или ответ его на «каверзный» вопрос малоубедителен.

Сам он тоже понимал, что все происходившее до сих пор было своеобразной прелюдией к выяснению основного момента, который и привел его за этот барьер, окруженный милиционерами. Чувствовалось, что он полон сил и энергии, не утомлен предыдущим допросом, обреченным себя не считает и к борьбе готов. Правда, он просил суд сделать десятиминутный перерыв — покурить захотелось, — и его просьбу удовлетворили.

Я воспользовался этой паузой, чтобы еще раз уточнить и скорректировать вопросы, на которые ему предстояло ответить.

— Скажите, подсудимый, какую сумму вы получили за свои юридические услуги? — спросил я его далее.

— Никаких денег за свою работу я не брал.

— Ради чего же, собственно, вы заделались стряпчим?

— Однозначно ответить на это я не могу. Ну, прежде всего из любви к справедливости: я хотел помочь исправить судебную ошибку. С другой стороны, я по природе человек жалостливый и гуманный, меня тронули страдания матерей, у каждой из которых был осужден единственный сын. Да и судьба этих молодых людей, надолго оторванных от семьи и общества, не могла оставить меня равнодушным. Помимо того, мне хотелось проверить свою профессиональную состоятельность: если бы я добился успеха, то подался бы в адвокатуру. И, наконец, в случае удачи я попросил бы моих доверительниц рассчитаться со мной, уплатив по официальным расценкам юридической консультации. А так я даже почтовые и транспортные расходы взял на себя. Ведь у этих женщин такая маленькая зарплата, мужей нет, да еще приходилось тратиться на посылки сыновьям.

— Почему в таком случае потерпевшие утверждают, что выслали вам в общей сложности по нескольку тысяч рублей и предъявили следствию соответствующие квитанции и даже уведомления о вручении переводов?

— Ни в одном из документов не значится моя фамилия, и в получении этих сумм я не расписывался.

— Действительно, по вашей просьбе деньги высылались вашей знакомой Ирине Козленко, но она немедленно передавала их вам. Вы и подтверждали это в своих письмах к потерпевшим.

— Повторяю, что никаких писем я им не писал и высылать деньги Козленко не просил.

— Зачем тогда вы писали Козленко расписки, что получили от нее все без исключения суммы отправленных на ее имя денег?

— Это была моя оплошность. Козленко скрывала от мужа, на что расходовала эти крупные суммы, вот и попросила меня давать ей расписки, которыми отчитывалась перед благоверным. Я же, будучи человеком доверчивым по натуре и бесхитростным, не придал этому значения и как олух писал эти бумажки. Мне просто в голову не могло прийти, что это обернется против меня. Хотелось выручить человека, удружить: ведь я жил в доме ее родителей и многим им обязан.

— Значит, мошенницей является Козленко? По-вашему получается, что именно она выманивала деньги у потерпевших и присваивала их?

— Я этого не утверждаю. Козленко я знаю как кристально чистую женщину и ни в коем разе порочить ее не намерен. Возможно, она сама оказалась жертвой неизвестных мне злоумышленников, боится рассказать о них, а потому утверждает, что деньги получала по моей просьбе и мне же передавала.

— Это же утверждают и потерпевшие…

— Да они сговорились, иного объяснения здесь нет и быть не может. Вот вчера они рассказывали, будто при личных встречах я тоже им подтверждал получение денег. Чушь все это, я только отчитывался о проделанной работе, за которую взялся исключительно по доброте души. А они теперь хотят нажиться за мой счет, взыскать с меня всю эту сумму. Поистине человеческая неблагодарность и подлость беспредельны. Надеюсь, оправдав меня, суд одновременно возбудит против них уголовное дело за ложный донос и дачу ложных показаний.