Протестантам о Православии

Итак, если говорить языком православного богословия, в самом Писании надо различать: где — норма, а где — частный совет. Где акривия, а где икономия. Где — необходимая и ясная норма и ее применение, а где пастырски обоснованное отступление от нормы — в сторону ли ее смягчения или ужесточения. А если учесть, что речь идет о поступках Апостолов, то станет ясным, что им стоит подражать даже в их отступлениях от правил (вспомним опять об обрезании Павлом Тимофея). То есть — нужно подражать их пастырской боговдохновенной мудрости. Не повторяя каждый раз буквально всех апостольских поступков и советов, нужно впустить в себя тот смысл, ради которого апостолы предпринимали все свои действия.

Еще один серьезнейший вопрос: как быть с тем, о чем Библия молчит. Если ограничиться только библейскими словами, то как можно жить в России — в стране, даже о существовании которой Библия ничего не знает?

Молчание Библии может быть разным.

Оно может быть грозным (когда речь идет о том, о чем «стыдно и говорить» — Еф. 5,12)[53]. Оно может быть равнодушным (Библия ничего не сообщает о результатах Олимпийских игр). Оно может быть исполненным значения и тайны: молчат о том, чего не доверяют бумаге («Многое имел я писать; но не хочу писать к тебе чернилами и тростью» (3 Ин. 1,13); «Многое имею писать вам, но не хочу на бумаге чернилами, а надеюсь придти к вам и говорить устами к устам, чтобы радость ваша была полна» (2 Ин. 1,12)). Библия может молчать о том, что очевидно несовместимо с ней (например, она не спорит с идеей переселения душ).

Библия молчит и о том, что выше человеческого разумения, о том, что не может вместить себя в наши слова («Много и другое сотворил Иисус; но, если бы писать о том подробно, то, думаю, и самому миру не вместить бы написанных книг» — Ин. 21,25). Библия молчит (почти молчит, ибо лишь глухо упоминает) и о том, что является не теоретической, словесной, а практической стороной жизни христианина. То, что «сотворил Иисус» — изложить в словах невозможно. Но можно стать соучастником Его дел (дел, а не слов!): «верующий в Меня дела, которые творю Я, и он сотворит, и больше сих сотворит» (Ин. 14.12). Библия молчит о таинстве — о неизреченном и радостном пребражающем действии Христа в христианине, ибо то, с чем приходит Спаситель в душу — неожиданно и несказанно («не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его» — 1 Кор. 2,9). Библия молчит и о том, что стало более отдаленным плодом подвига Христа — уже за рамками апостольского поколения. Ведь «Церковь свидетельствует об истине не посредством воспоминания или чужих слов, но своим собственным живым и непрерывным опытом… Истина открывается нам не только исторически. Христос явился и является нам не только в Писаниях»[54].

Наконец, Библия может молчать о том, что знакомо каждому члену народа Божия и потому не нуждается в специальных предписаниях и объяснениях. Так, например, не приводятся слова благодарственных молитв Христа на Тайной Вечере — «Иисус взял хлеб и, благословив, преломил» (Мф. 26,26). Слова благословения, произносимые на пасхальных трапезах, были знакомы каждому иудею. 10 заповедей говорят о необходимости почитания родителей, но не включают в себя заповедь о любви к детям. Значит ли это, что детей любить не надо? То, что очевидно, то не предписывается особыми повелениями.

Именно так надо понимать отсутствие в Новом Завете предписания о крещении детей. В Писании нет запрета на крещение младенцев. Но нет и специального повеления. Если ни в одном из посланий апостолов (а все они довольно полемичны) нет размышлений на эту тему — значит, она была недискуссионна для апостольской церкви. Значит, вопрос о крещении детей казался самоочевидным, не вызывающим вопросов и не требующим объяснений. Что было очевидным для раннехристианской Церкви — невозможность включать детей в свой состав, или же, напротив, естественность этой практики? Если мы вспомним, что апостолы были евреями, а апостольские общины были прежде всего иудео–христианскими, то ответ на этот вопрос станет ясен. Иудейская ритуальная практика предполагала, что ребенок может быть членом народа Божий, членом «народа священников», членом Церкви. Вступление в Церковь в ветхозаветной практике совершалось через обрезание восьмидневного младенца. Поскольку же Христос пришел не для того, чтобы затруднить путь детей к Богу, но для того, чтобы облегчить этот путь и для детей, и для всех людей — считалось просто очевидным, что можно крестить семьями («домами»).

Так что надо осторожнее относиться к протестантскому лозунгу «Только по Писанию» — Solo Scriptura[55]. Не все то, о чем не сказано прямо в Писании, Писанием осуждено. Хоть и не сказано в Библии «Летайте самолетами Аэрофлота», мы все же имеем право это делать. Ничего не сказано в Библии о России, но мы имеем право жить и проповедовать в ней.