Протестантизм и современное естествознание

Со времени Ренессанса, пишет Г. Гусдорф, бурное развитие науки разрушило прежний мир человека (речь идет о средневековой схеме замкнутого и ограниченного мира, центром которого считались Земля и человек), который потерял самого себя в бесконечности мира и превратился в «беглеца», испытывающего страх перед безграничной бездной Вселенной и разума. Богослов выступает за ликвидацию «потерянности», «деперсонализации» личности, за «новый гуманизм», видя главное средство достижения этого в восстановлении той роли религии в жизни общества, которую она играла в прошлом.

Суть теологических ухищрений богослова, как видно, состоит в противопоставлении науки сущности человека, отрицании за нею функции его ценностей ориентации.

Превратное теологическое истолкование сущности науки как разрушительной и чуждой человеку силы отражает реальное положение в условиях господства частной собственности знания и индивида, испытывающего чувство потерянности и моральной опустошенности в мире порабощающих его иррациональных социальных сил. Наука противостоит трудящемуся как принадлежащая капиталу и подчиняющая его себе и распоряжающаяся им сила самого производства.

Богословские концепции науки отражают в религиозной форме отношения отчужденной науки и угнетенного человека и объявляют характер этих отношений вечными, не зависящими от экономической и политической структуры общества. Тем самым богословы закрепляют и увековечивают отчуждение научного знания от массы индивидов. Точно так же разрушительные последствия применения научных достижений, обусловленные использованием науки в интересах монополистического капитала (что особенно ярко проявляемся в ее милитаризации), выдаются теологами за результаты проявления антигуманной природы самого знания.

Марксистское понимание соотношения знания и личности исходит из того, что наука есть не чуждая обществу и человеку внешняя сила, а неотъемлемая составная часть их жизнедеятельности, могучее орудие созидания и преобразования человеческого предметного мира. Всеобщность и общезначимость научных истин не означает их противоположности человеческой индивидуальности. Именно эти качества знания являются условием того, что наука выступает для индивида как универсальный метод освоения действительности и тем самым как средство развития и совершенствования его самого. Уровень развитии знания оказывается, таким образом, выражением и измерением развития сущностных сил человека.

Огромное, постоянно увеличивающееся значение науки и жизни общества как раз и обусловлено тем, что «наука есть высшее, специфически человеческое средство ориентации, неотделимое от сущности человека», и ее развитие представляет гобой эволюцию «свойственной лишь человеку способности», «прогресс человеческого в человеке»[39].

Все попытки теологов противопоставить научное знание сфере человеческих духовных ценностей несостоятельны. Любое естественнонаучное достижение в той или иной форме прямо или опосредованно ведет к изменениям в жизни общества и человека, и потому оно уже несет в себе самом определенный оценочный момент. Всякая ценностная ориентация личности, с другой стороны, тем более успешна, чем полнее ее научные основания, методология, на основе которых и совершается сам акт оценки.

Какое «лицо» обрело современное естествознание

Протестантские богословы объявили, что былая непримиримая борьба науки и религии оказалась исторически преходящей и сменилась в настоящее время «взаимным согласием» и что произошло это также в результате изменения, позиций со стороны самого естествознания. Теологи на все лады склоняют тезис о том, что современное естествознание стало «скромнее», «честнее», «обрело новое лицо».

В чем же видят теологи «новое лицо» современного естествознания? «В то время как естествознание предыдущего столетия верило, что оно может дать картину мира, в то время как филогенетика предыдущего столетия верила, что она в состоянии показать развитие человека, — пишет Аурел фон Юхен, — сегодняшняя физика ограничивается тем, чтобы подвергнуть только измерениям и экспериментам повернутую к нам сторону природы, довольствуется филогенетика тем, что описывает чередование членов ряда живых форм, проходящего через миллионы лет. Естествоиспытатель остерегается отвечать на вопрос, каково происхождение действующего в космосе явления»[40].

В этом высказывании богослова представляют интерес три момента: отрицание за современными науками о природе способности к широким теоретическим обобщениям (они уже не верят в возможность дать картину мира и ограничиваются измерениями объектов, описанием фактов, т. е. сугубо эмпирическими вещами); во-вторых, естествознанию, по мнению фидеиста, доступна для исследования не вся природа, а только ее часть; в-третьих, естествознание не в состоянии проникнуть в глубь природы, в частности, вскрыть движущие силы филогенетического развития.