Протеже

Вообще с Дианой было намного проще. Стоило ей показаться в студии, и все вздохнули с облегчением. А она, как всегда, уселась в стороне со своим текстом и следила за репетицией, временами предлагая:

– Может, лучше нам сделать так…

Люку правилась эта ее ненавязчивая манера. Молли вечно нападала на него, будто была умнее всех на свете, – тут поневоле ощетинишься!

А Диана уговаривала Джемму:

– Попробуй произнести эту фразу с улыбкой, а не кричать во все горло! Если постараешься, тебе удастся выразить гнев, но это будет выглядеть еще смешнее! О'кей, повторим еще раз. Вот, Джемма, то, что надо! Прекрасно!

Люк пару раз забывал текст: башка трещала нещадно, – но кое-как справлялся с ролью. Правда, под конец он все же выдал какую-то отсебятину, однако Диана только рассмеялась и крикнула помощнику продюсера:

– Замечательно! Впиши это в текст!

Съемки должны были начаться в четыре, и к этому времени Люк окончательно пришел в себя. Специально нанятый комик уже «подогрел» аудиторию, уговаривая ее не скупиться на громкие аплодисменты по ходу съемок. В основном зал заполнили женщины, приехавшие в Нью-Йорк по туристическим путевкам. Они радовались возможности увидеть Люка не на экране, а это всегда приятно щекотало ему нервы.

– О'кей, все молчат! – крикнул помощник режиссера. – Начали!

Для Люка самой приятной частью работы было выступление перед публикой. Хотя людям постоянно подсказывали, когда следует смеяться или хлопать, они делали это с охотой. Люк буквально купался в лучах их любви и играл гораздо лучше, чем на репетиции.

Запись двадцати двух минут экранного времени продолжалась не меньше часа. Затем сделали перерыв до половины седьмого, после чего записали еще одну серию. Обе получились что надо, и все остались довольны. Диана так и стреляла в Люка глазами.

Как в прежние времена, они пообедали в небольшом итальянском ресторане вдвоем, наслаждаясь обществом друг друга. Правда, была пара неприятных минут. Сначала Диана вдруг пристала с расспросами по поводу прошлой ночи. Люку до смерти не хотелось отвечать, но он знал по опыту, что отмолчаться не удастся. Мягко, ненавязчиво она будет въедаться, как пиявка, пока не высосет из него правду.

Люк вообще давно пришел к выводу, что любая баба начинает считать, что ты ее собственность, стоит тебе заикнуться о любви.

Он сказал, что пошел выпить с двумя своими сокурсниками по художественной школе – парни хотели потанцевать и затащили его в клуб «Ареа». Нет, танцевать он не стал. Принял несколько порций водки и полюбовался заново оформленным залом – в футуристическом стиле. Люк подробно описал фантастический пейзаж и то, как прекрасно сочетается с этой картиной прочий антураж.

– Я подумал, детка, что не стоит упускать возможности. Ведь ты ни за что не пошла бы со мной в «Ареа».

– Верно, не пошла бы. Значит, ты проторчал там почти до трех?

Люк кивнул и снова начал рассказывать про новый клуб, чтобы не выдать правду: он отправился в «Ареа» один. Конечно, его мигом узнали, и в момент набежала целая толпа девах. Он здорово набрался и сам не помнил, как попал домой к одной из них. Деваха оказалась с понятием – не стала ломаться, когда он сказал, что должен уйти. Люк, кстати, не обязан выкладывать Диане все до конца. Тем более что дело не зашло дальше поцелуев. Он действительно вчера сильно перебрал.

Второй неприятный момент наступил тогда, когда Люк сообщил Диане, что завязывает с художественной школой.

– Хорошенького понемножку, детка! Я взял оттуда все, что хотел. Раз мое шоу попало в десяток лучших – стало быть, я уже стал артистом.

– Это так, но как бы ни было хорошо твое шоу, оно не может продолжаться без конца. И тебе придется снова расти как актеру. Это в кино артист бывает значительнее роли. На телевидении самое важное – роль. Телезрители часто переносят качества героев сериалов на самих артистов. Вспомни, как было у Телли Саваласа с ролью Козака или у Кэррол О'Коннор с ролью Арчи Банкер…

Эта Диана, дай ей волю, запросто заговорит человека до смерти! Она, конечно, не дура, но и не настолько умна, чтобы знать про все на свете. К примеру, про то, что собеседник может иметь свое мнение. А у Люка Мерримэна оно было, и еще какое! Вон как стелются перед ним все телки! Люк парень не промах, он понял, что главное – стать известным. Если тебя знают по имени и в лицо, ты без проблем войдешь в любую дверь в этом городишке. Уж теперь-то его ничто не остановит! И чертова зубрежка каких-то древних пьес и текстов ничуть ему не поможет.

Он подался вперед, взял Диану за руки и чмокнул в кончик носа:

– Милашка, я уже давно сам знаю, что нужно делать. Положись на старину Люка. Черт побери, да что мешает мне снова записаться на курсы, если будет нужда? А теперь я хочу просто жить, как Пэт Уинстон, и любить девушку моей мечты. Как насчет того, чтобы вернуться домой и заняться чем-нибудь интересным?

Он самодовольно наблюдал, как смягчилась улыбка Дианы, а из головы ее сразу вылетели все эти фигли-мигли. Так-то лучше. Эти миленькие губки созданы для поцелуев, а не для лекций.