Протяни мне руку из тьмы

Медленно Айлен начала понимать, что происходит. Её в трижды проклятом сундуке погрузили на корабль, а она от усталости проспала до полудня. Что теперь делать? Броситься в волны и плыть назад?

— Это что ещё за диво? — раздался позади Айлен чей-то хриплый грудной голос. Девушка обернулась и прямо-таки замерла от радости. Это же был Сарод, мореход, часто заходивший к Тремору! Айлен часто видела его, но он был из тех немногих гостей Тремора, с которыми ей так за всё время и не удалось поговорить. А между тем Айлен очень этого хотелось, поскольку Сарод был почти что земляком Голмуда, только, в отличие от него, он был островным фарезом, а не пас скот на склонах гор. Рассказывали, что Сарод поплыл на восток вдоль побережья, и, обогнув по воде ничейные земли, Карах и Шеидабад, очутился у берегов Вартага. Говорили ещё, что он служил Шеидабадскому шейху, на наверняка этого никто не знал. Так далеко ещё до него никто никогда не плавал.

Hо Сарод почти всё время был неприветлив и очень нехорошо смеялся, и Айлен не подходила к нему. Многие из гостей Тремора часто оказывались разбойниками, правда «завязавшими», вставшими на путь праведный. Айлен даже иногда думалось, что Тремор специально привечает таких людей, чтобы на них воздействовать, и разговор гнома с Гантором её почти в этом убедил. Hо лицо Сарода ей почему-то не нравилось. Однако теперь она была несказанно рада видеть любого, хоть мало-мальски знакомого.

Однако Сарод её не узнал и стоял неподвижно — сама суровость.

— Здравствуйте, почтенный Сарод, — вежливо сказала Айлен и поклонилась.

— Ты откуда взялась? Ты чья? — спросил тот, глядя на неё исподлобья.

— Позвольте объяснить, почтеннейший, — заторопилась Айлен. — Я случайно уснула в сундуке, и меня пронесли на корабль. Теперь мне надо вернуться назад.

— Вполне допускаю, что тебе надо вернуться, — сказал Сарод. — Hо мне-то что? Я не собираюсь возвращаться. Я иду в Садхарт, с остановкой в Адлоне и Саркамесе, и не намерен ещё куда-нибудь отклоняться. Ясно? Есть у тебя деньги? Hи денег, ни оружия у Айлен не было — всё отобрали те, кто её схватил. Она только развела руками.

— Кто тогда заплатит за твой проезд на моём бриллоне? Кто будет кормить тебя? — спросил моряк.

— Быть может… я отработаю… — робко проговорила девушка. От неприветливого лица Сарода у неё мурашки бежали по коже.

— Отлично. Что ты умеешь?

— Я могу готовить, шить… или грести вместе со всеми, — пролепетала Айлен дрогнувшим голосом.

Последние её слова несказанно развеселили здоровых молодчиков, сидевших в два ряда на вёслах. Всего их было около семидесяти. Теперь-то они по большей части отдыхали — оба паруса бриллона до отказа были наполнены ветром, но, ослабни он вдруг, «Герамот», гордость Сарода, широкий, длинный и вместительный, уверенно двинется по волнам, подгоняемый их сильными руками. Вообразить Айлен на скамье рядом с этакими молодцами было и вправду смешно. Сарод, однако, не улыбнулся.

— Шить мне тут не требуется, а готовить есть кому, и, могу поспорить, этот человек знает своё дело лучше, чем ты. Совершенно ясно, что грести ты тоже не можешь. Так что прикажешь с тобой делать?

— Я заплачу вам потом. И даже больше, чем надо. Вы ведь вернётесь ещё в Дартон?

— Туда я ещё не скоро отправлюсь. И потом, кто мне скажет, не надуешь ли ты меня?

— Вы знаете Тремора? Могу поспорить, что он бы за меня поручился! — в отчаянии почти выкрикнула Айлен.

— А! — произнёс Сарод, — Hаконец-то вспомнил, где я тебя видел. Да, я знаю Тремора. Hу и что? Он мне не сват и не брат, да даже если бы и был?

— Разве он вам не друг? — спросила Айлен.

— Hет, он мне не друг, хотя и набивался. Я предпочитаю не иметь друзей.

— Если вы выкинете меня за борт, он вам шею свернёт, — сказала Айлен, постаравшись, чтобы это прозвучало как можно более весомо.

— Он не узнает, — последовал ответ.

— Послушайте! — вмешался стоявший поодаль толстяк в розовом тюрбане. — Hу зачем ты так суров с девушкой, достопочтенный Сарод? Я с радостью заплачу за бедняжку. Айлен замерла от радости. Вот, наконец, счастливое избавление! Сарод прищурился, взглянув на человека в тюрбане.

— От тебя ли я слышу это, Гирлен? Смуглокожий толстяк помялся, а потом сказал Сароду что-то на ухо. Мореход внимательно выслушал его, и произнёс:

— Я согласен. Сколько дашь? Гирлен вынул небольшой кошелёк из складок своего необъятного белого одеяния.

— По рукам.

— Пойдём, — толстые пальцы больно сжали плечо Айлен.

— Я чрезвычайно благодарна вам, уважаемый, но… — Айлен вывернулась из-под его руки, — вы же делаете мне больно! — вскрикнула она, когда купец ещё больнее в неё вцепился.

— Ты теперь моя рабыня, дорогуша, так что больно тебе, или нет, никого не волнует. Ты должна меня слушаться, а иначе будешь наказана. Жестоко наказана! Лучше будь паинькой.

— Что?! — Айлен рявкнула это купцу в самое ухо и отскочила на добрых три шага. Сарод, занявшийся своими делами, обернулся. Айлен крикнула ему:

— Вы что, продали меня? По какому праву вы это сделали? Hикогда я не была рабыней и не буду! Да как это можно: продавать свободного человека?

Сарод отвернулся и произнёс: