Против часовой стрелки

— Прежде чем я пролью свет на это странное обстоятельство, позвольте мне, господа, сделать небольшое отступление. Видите ли, такая штука как невезение в любви самым пагубным образом сказывается на жизненном пути человека. Сколько самоубийств проистекает из сего прискорбного факта — вам расскажет любая газета. Мужчины стреляются, вешаются… Женщины принимают яд или бросаются в реку. Война, мор, голод омрачают человеческую историю лишь от случая к случаю. А самоубийства по причине неразделенной любви испокон века красной нитью проходят через всю историю человечества, не минуя ни одну народность. Сколько великих людей погибло на дуэли, в сражении за любимую женщину! Вспомним хотя бы Пушкина, Лассаля… А незримые трагедии, которые происходят в четырех стенах — и все из-за разочарований в любви! Глядя на жизнь широко открытыми глазами, нельзя оставаться безучастным. Посудите сами: мужчина, обманутый женщиной, которую он любил, как правило, выбивается из колеи, предается разврату и пьянству, и нередко бывает так, что общество в его лице лишается весьма полезного своего члена. А как не сострадать женщине, покинутой возлюбленным?! Чаще всего она получает травму на всю жизнь и, будучи не в силах выправиться, чувствует себя брошенной, униженной, растоптанной. Что ж тут странного, если она вступает на путь, откуда уже нет возврата?

Он прервался на миг, чтобы подкрепить свои силы бокалом вина. Мы с Вальтером в удивлении переглянулись. Так спокойно говорить о том, что бередит сердечную рану! А он, снова закурив, продолжал:

— Задавая эти вопросы, я хотел продемонстрировать вам, господа, что невезение в любви способно сильно удручить человека, стереть его в порошок! А чтобы мои умозаключения вам были понятнее, позволю себе небольшой экскурс. Спрошу: каким во времена наших предков был человек, который хотел слыть идеальным мужчиной? Ответ простой. Он был рыцарем, всегда и везде. Ну, а теперь? Теперь он, как мы знаем, должен быть джентльменом, причем неукоснительно.

Сущность же этих понятий — истинный рыцарь и истинный джентльмен — одна и то же. Открытость, решительность и любезность по отношению к мужчинам, а по отношению к женщинам — уважение, такт и постоянная готовность защитить от всяческих посягательств. И вот теперь скажите, господа: мужчина, который причинил женщине зло, — остается ли он после этого джентльменом?

Он опять перевел дух.

— Интересно, куда он клонит! — шепнул мне Вальтер. А Калинин все ходил, сложив руки за спиной, взад-вперед между нами, слегка сутулясь, словно из скромности и такта хотел убавить себе росту. Он ловко огибал предметы, попадавшиеся на пути, и по-прежнему напоминал тигра в клетке. Помолчав, он заговорил опять:

— Самый неджентльменский поступок — и я думаю, вы все со мной согласитесь, господа, — это когда женщине наносит удар тот, кого она любит. Как же избавить ее от страданий, если вы, скажем, обладаете ветреным легкомысленным нравом? Словом, если она вам вдруг надоела — что делать? Этот вопрос стал одолевать меня сразу, как я осознал себя. И теперь я вам расскажу, каким образом мне удалось его решить. Как это часто бывает в жизни, помог случай. Была у меня подруга, и она мне стала докучать. Однако, будучи джентльменом, я не смел ей открыться. Тогда-то и вспомнил я о товарище, которому в свое время эта девушка была небезразлична. Мы встретились, и я стал нахваливать ее, расписывая, как я с ней счастлив. С ней проделал же самое — упоминая о нем, не скупился на самые лестные слова. Я зазывал его в наше общество, и вскоре между ним и моей пассией возникла тайная связь. Потихоньку продолжал подливать масла в огонь, и — гляди-ка! — прошло не так много времени, а между ними уже разгорелся настоящий пожар. Чтобы упрочить их заблуждение, я устроил несколько сцен ревности, а потом тихо сошел со сцены, оставив на ней героя, который упивался ролью непревзойденного любовника, и даму, которая, несмотря на угрызения совести, считала себя, хоть и ошибочно, могущественной завоевательницей мужских сердец.

— Вот оно что! — воскликнул Бертольд. — Значит, тогда, в «Ротонде», вы их обоих просто околпачили?

— Именно так, — рассмеялся русский. — А представьте, что было бы, если бы я не лукавствовал! Он не влюбился бы, а она, сознавая свое поражение, вообще могла отчаяться встретить кого-то еще. Таким образом, на меня пало бы двойное проклятие. Но я, прибегнув к невинной уловке, поднял жизненный тонус обоим, и при этом никоим образом не повредил себе.

— Неужели вас не уязвляло то, что эти голубки за глаза насмехаются над вами, а люди считают вас неудачником? — спросил Вальтер.

— Ничуть, — ответил Калинин. — Мнение досужей толпы меня совсем не волнует, а что касается этих двух, то мне-то доподлинно известно, кому принадлежит заслуга в том, что они нашли друг друга. Так с чего переживать?

— А если бы вам попалась женщина, которая настолько привязалась бы к вам, что от нее нельзя было бы избавиться тем способом, который вы только что описали? — прервал его я. — Полагаю, такая категория женщин тоже довольно многочисленна?