Против часовой стрелки

— Пищит? — брови Кристины поползли вверх. — Мигает кнопка сто десятой?

— Да.

Эти свето-звуковые сигналы могли означать лишь одно. Пациент умирает. За всё время работы медсестре везло. Её смены не выпадали на дни, когда умирали люди.

Она упала на колени и подставила судно под соответствующее отверстие койки. Сразу же резво вскочила и бросилась в сто десятую палату. Дима поспешил следом.

Внутри пахло пылью и потом. Кожа полковника ВДВ побелела, руки сжаты в кулаки, жилы напряжены. Медсестра смотрела на экран, где транслировался сон и не верила собственным глазам. Среди мельтешения она чётко различила рыжую девушку с фотографии на прикроватной тумбочке. Видела, стены Кремля. Манеж. Как мелькали какие-то уродливые лица, отдалённо похожие на человеческие. А ещё какая-то серая тварь. Откуда-то там и танк взялся. В следующий миг всё заляпало кровью, действие переместилось внутрь манежа. Танк проломил стену между двумя дверьми. А потом экран почернел.

— Это что было? — Кристина вздрогнула от Диминого голоса за спиной. — И что это пищит?

Только теперь медсестра обнаружила, что надрывно вопят приборы жизнеобеспечения. Сигнализируют о смерти. Она сделала шаг, чтобы отключить противный звук, когда экран снова вспыхнул.

Молодой парень и рыжеволосая девушка, счастливые лица которых были запечатлены на бумажной фотографии, находились на Сапожковской площади. Заляпанные кровью и пылью. У парня кровоточило бедро. С ошарашенными лицами они оглядывались. А потом у обоих из глаз брызнули слёзы. Прохожие косились на неизвестно откуда появившуюся парочку. Туристы снимали на камеры, фотографировали.

Самое странное состояло в том, что изображение передавалось в реальном времени, без ускорения. Не хватало лишь звука. Но динамиками экраны для трансляции сна никогда не оснащались. Все звуки выдумывались мозгом.

— Что вообще происходит? — шёпотом произнёс Дима.

— Я… — замялась Кристина. — Я не… понимаю. Приборы показывают, что он умер… — она приложила пальцы к ярёмной вене, попыталась безуспешно нащупать пульсацию.

Собственно в приборах сомневаться не приходилось. Если бы произошёл сбой в работе, вызванный потерей контакта или поломкой, то звук бы раздавался иной. А так получалось, что все, несвязанные друг с другом, приборы констатировали труп.

— Умер?! — Дима не мог оторвать глаз от экрана.

К молодым людям подошли две женщины. Протягивали влажные салфетки, что-то говорили.

— Он умер, — Кристина достала из кармана халата телефон, нашла в поисковике онлайн-просмотр местности со спутника. Загрузка данных происходила долго. А может, ей так казалось.

— Тогда что происходит на экране? — не мог понять Дима.

Медсестра приблизила вид со спутника. Нашла Сапожковскую площадь.

— Вот что там происходит, — показала она телефон своему молодому человеку.

На экране мобильника возле двух молодых людей, заляпанных кровью и пылью, уже суетилась толпа народа. Как и на дисплее для трансляции сна. Только спутник показывал вид сверху.

— Я ничего не понимаю, — Дима посмотрел на Кристину широко раскрытыми глазами. — Они что… выбрались из сна в реальность?

— Да, — медсестра сама не верила в то, что говорила, но и не доверять собственным глазам не могла. — Он, — кивнула на труп старика. — Как-то нашёл способ из транслируемого ему в мозг Мира Грёз, перейти в свой собственный Мир Грёз и уже оттуда выбраться к нам.

— Невероятно! — Дима почесал затылок.

— Невероятно, — согласилась Кристина.

— Но это же… это же… — Дима захлопал глазами и тяжело задышал. Взгляд заметался между монитором и дисплеем телефона.

Кристина понимала, что он пытается выговорить «невозможно». Она сама смотрела на экран и не верила собственным глазам. Без сомнения экран показывал тех же самых людей, которые были запечатлены на фотографии. Только сделан снимок был около полувека назад.

А ещё они оба уже умерли.

— Если… — запнулся Дима. — Если мне кто-нибудь и когда-нибудь скажет, будто что-то невозможно… Я ему в морду плюну!

Медсестра подошла к розетке и резкими движениями выдернула все вилки. Сняла шлем с головы старика. Затем, как и полагалось поступать по правилам хосписа, внесла в журнал время смерти пациента.