Против черного барона

Около двух часов дня комиссар доложил, что обоз со штабным и аэродромным имуществом тронулся в путь. Понимая, что в Серогозах Савин будет нужнее, чем здесь, я велел ему выехать туда на автомашине, вместе с механиками и мотористами. На прощание мы крепко обнялись с комиссаром.

Возвратился на мотоцикле Морозов, которого я посылал разведать дорогу на Чаплинку. Он сообщил, что и оттуда к нам движется большой отряд белой конницы.

А надо было решить еще одну задачу. В сараях стояли пять неисправных самолетов. Остались небольшие запасы горючего, бомб, патронов. Что с ними делать, если повозок и лошадей нет? В раздумье я подошел к грузовому автомобилю, в кузове которого сидели мотористы, готовившие к вылету последнее звено, и сказал, обращаясь к своему механику:

— Товарищ Ильинский, попробуйте достать транспорт и спасти самолеты. Знаю, что это очень трудно, но попытайтесь. Если не удастся, сожгите все имущество. С вами остается группа красноармейцев…

— А почему мне вы даете такое задание? — удивился Костя. — Есть ведь начальники…

— Из оставшихся здесь вы один — коммунист. Потому и прошу вас.

Худощавое лицо механика заметно побледнело. По-человечески мне стало жаль Ильинского. Но сознание долга было сильнее жалости.

После недолгого раздумья Ильинский выпрыгнул из кузова автомашины и побежал к сараям. А меня уже тревожили иные мысли: сумеет ли Скаубит выбрать хорошую посадочную площадку, успеет ли наш обоз проскочить мимо белых, вывез ли комиссар Кожевников базу из Сокологорного?

Уверенный, что группа Скаубита выполнила свою задачу, я повел звено на запад, в направлении Чаплинки. Оттуда, как доложил Морозов, тоже приближалась врангелевская конница. Надо было задержать ее продвижение.

Вскоре мы действительно заметили на дороге вражеский эскадрон и с ходу сбросили на него бомбы. Кавалеристы спешились, но взбесившиеся кони вырывались и мчались в степь. Мы снизились до стометровой высоты и стали косить беляков из пулеметов.

После наших атак от неприятельского эскадрона осталось лишь несколько десятков трупов на дороге. Остальные врангелевцы разбежались по степи.

Перед тем как взять курс на Нижние Серогозы, мы развернулись и пролетели над своим прежним аэродромом. Там, возле сараев, увидели несколько искалеченных наших самолетов. Людей возле них почему-то не оказалось. Куда же ушел Костя Ильинский с группой красноармейцев? Прощай, Аскания-Нова! Мы еще вернемся!

Наша армия отступала. Но не так, как хотелось бы черному барону. Имея большое превосходство в людях и технике, он надеялся, что дивизии красных в панике побегут. Но просчитался. Наши части отходили медленно, упорно дрались за каждый выгодный рубеж.

Почти месяц продолжались кровопролитные бои. Наконец белые выдохлись и, понеся огромные потери, остановились. Фронт проходил теперь по Днепру, южнее Александровска, а далее выгибался дугой на северо-восток, до Бердянска.

Попытка Врангеля разгромить 13-ю армию и соединиться с польскими интервентами провалилась. Донбасс по-прежнему оставался в наших руках.

Генерал Ткачев в первые дни наступления рассчитывал уничтожить нашу авиацию на аэродромах. Главные бомбардировочные удары он нацеливал по авиагруппам, расположенным в Сокологорном и Аскании-Нова. Однако и этим планам белогвардейцев не суждено было сбыться.

С началом наступления 8-й врангелевский авиаотряд перелетел в Чонгар для поддержки корпуса генерала Писарева. Но после первых же воздушных боев с красными летчиками беляки потеряли охоту к полетам. В прорыве с Чонгарского полуострова они почти не участвовали.

Правда, основные силы вражеской авиации, возглавляемые лично Ткачевым, действовали очень активно, обеспечивая прорыв кутеповского корпуса под Перекопом. И только исключительное мужество позволило красным летчикам отбить все удары численно превосходящего противника. Старенькие «ньюпоры» и «сопвичи» становились грозной силой, когда их пилотировали такие бесстрашные бойцы, как Гуляев, Васильченко, Захаров, Вишняков.

В тяжелые дни отступления красные летчики делали все возможное и даже невозможное. 3-й и 13-й отряды, меняя аэродромы, продолжали боевые полеты из Мелитополя, Федоровки и Александровска. Наша авиагруппа активно действовала из Нижних Серогоз, Никополя, Ново-Каменских хуторов.

От такой интенсивной работы наши латаные и перелатанные самолеты стали один за другим выходить из строя. В некоторые дни мы поднимали в воздух лишь по одному «ньюпору». Этим-то и воспользовался генерал Ткачев. Особенно тяжелым ударом для нас оказался разгром белой авиацией сводного конного корпуса Жлобы.

Механики и мотористы группы трудились днем и ночью, стараясь возвратить в строй как можно больше боевых машин. Уменьшить превосходство врага в самолетах нам помогали и коммунисты-подпольщики, действовавшие в авиационных частях белых.

Расскажу о двух таких случаях. Первый произошел в 6-м истребительном отряде, созданном Ткачевым после получения от союзников очередной партии новеньких «спадов».. Это подразделение было укомплектовано лучшими летчиками.