Против «мессеров» и «сейбров»

Я попал во вторую эскадрилью. Ее командир Еличев был чрезвычайно хладнокровным летчиком: я не помню случая, когда бы он повысил голос. Зато мой ведущий, командир звена Дмитрий Савинов был более эмоционален и ругал меня за малейшую ошибку, вместо того чтобы просто объяснить, как ее исправить. У него было красноватое после недавнего ожога лицо, когда он на горящем самолете продолжал вести бой и сбил немецкий «мессершмитт». К моменту моего прихода в полк он сбил уже несколько самолетов и был награжден орденом Красной Звезды.

* * *

Мне запомнилась встреча наступающего Нового, 1942 года. В небольшом зале летной столовой сидят летчики, техники, офицеры авиаполка и обслуживающего батальона. На импровизированную сцену выходит молодой парень с аккордеоном. Он представляется:

– Композитор Марк Фрадкин. Я для вас впервые исполню новый вальс. Он называется «Офицерский вальс».

Первые звуки аккордеона подхватывают и уносят меня и других, сидящих в зале:

Ночь коротка, спят облака,
И лежит у меня на ладони
Незнакомая ваша рука...

Рядом со мной москвич Виктор Безбородов. Мыслями он в Москве, где у него осталась любимая девушка. Через полгода, проездом в Горький за самолетами, он еще раз увидит ее. А через год его самолет пылающим факелом рухнет на землю под Вязьмой, и Виктор навсегда останется девятнадцатилетним романтиком.

После тревог спит городок,
И, услышав мелодию вальса,
Я сюда заглянул на часок.
Хоть я с вами совсем незнаком
И далеко отсюда мой дом,
Но как будто я снова
Возле дома родного...

С другой стороны задумался Вартан Аветян, сын далекой Армении. Погибнет Вартан через полгода, 1 мая, сбитый немецкой зениткой над Брянском.

Утро зовет снова в поход...

Звучит последний аккорд. Все встают. Марка Фрадкина просят еще раз и еще исполнить вальс.

С песней в войну жилось и умиралось легче. Многим моим товарищам последние дни были скрашены Бернесом и Руслановой, Шульженко и Лемешевым, Орловой и Козловским, замечательными песнями Дунаевского и Фрадкина...

* * *

В январе 1943 года в полк пригнали новые самолеты Ла-5. Мы знали, что это был переделанный ЛаГГ-3: на нем установили более мощный мотор воздушного охлаждения и металлические крылья. Но это был совершенно новый истребитель! Самолет значительно преобразился, у него улучшились летно-тактические характеристики. Улучшилась максимальная скорость, скороподъемность, время выполнения виражей. Все это стало теперь не хуже, чем у немецких истребителей «Мессершмитт-109». Хотя первые пятибачные Ла-5 были еще тяжелыми и уступали «мессерам» в разгоне и скороподъемности, зато последующие трехбачные самолеты в технике пилотирования были значительно легче и маневреннее. Летчики сразу полюбили их. Мы быстро вылетели на Ла-5 и через неделю-другую уже свободно пилотировали и рвались воевать на них.

Основные бои этой зимой проходили в Сталинграде. Мы читали газеты и слушали радиосводки о стойкости и храбрости его защитников. Последовавшее затем стремительное наступление и окружение немецких войск в Сталинграде было триумфом нашей армии. Но для освобождения окруженной армии Паулюса немецкое командование стало снимать с нашего фронта части и перебрасывать их на юг. Командование Западного фронта, чтобы сорвать снятие немецких войск, решило начать наступление в районе Жиздры, юго-западнее г. Сухиничи. Наш полк получил задачу прикрыть наступающие войска от ударов с воздуха.

Вылеты производились звеньями. Первый вылет в район боев запомнился мне тем, что я почти ничего не понял. Немецкие самолеты то появлялись, то исчезали, наша группа маневрировала. Чтобы не отстать от ведущего, я старался держаться поближе к нему, за что впоследствии получил хороший нагоняй. А ведь для меня это был первый полет в боевых порядках звена!

Нужно сказать, что боевые порядки тогда были не совсем отработаны. Как известно, боевые порядки истребителей И-16 состояли из звеньев в три самолета. Впереди – командир звена, а по обеим сторонам от него, в 30—50 метрах, два ведомых летчика. Получался равнобедренный, почти равносторонний треугольник, или «клин», как его называли летчики. Для высокоманевренных сравнительно нескоростных самолетов, не имевших радиостанций и взамен этого имевших открытые кабины, что обеспечивало круговой обзор, такой боевой порядок был удобен. Летчики могли вовремя заметить противника, легко понимали и выполняли визуальные команды ведущего. Во время воздушных боев летчики все время видели и свои самолеты, и самолеты противника. К тому же на вооружении истребителей были пулеметы с их малой (200—300 м) дальностью стрельбы.