Против «мессеров» и «сейбров»

– Какие есть желания?

Я ответил:

– Хочу летать. Хотел бы вернуться в свою дивизию, в Калугу.

Полковник улыбнулся:

– Конечно, к своим всегда хочется, но там сейчас места для вас нет. Мы думаем назначить вас заместителем командира полка. Не хотите поехать в Андижан? Прекрасное место, цветущая долина.

Но ехать к черту на кулички меня отнюдь не устраивало, и я сказал:

– Большое спасибо, но хотелось бы где-то поближе.

Полковник смилостивился:

– Ну ладно, учитывая, что вы Герой Советского Союза, поедете в Белоруссию в Мачулищи заместителем командира полка – там нужен боевой летчик. Прекрасное место.

После этого полковник закрыл личное дело, показывая, что разговор окончен – решение окончательное. Мне осталось только поблагодарить его и уйти. Надо сказать, что мне действительно повезло. Моему товарищу Николаю Штучкину выпала судьба ехать в Азербайджан: сначала в Бина, севернее Баку, а затем в Красноводск. Николай Степанов остался на нелетной работе, в Москве, а другие разъехались по всей стране – в Грузию, на Дальний Восток, в Сибирь.

Белоруссия

Вот и Мачулищи. Я представляюсь командиру полка – это невысокий плотный человек со спокойными движениями и размеренным голосом, его фамилия Шкирко. «Рад вашему прибытию. Работы будет много. Поэтому устраивайтесь. Сдадите зачеты – начнете летать», – говорит мне он.

Мачулищи – это большой аэродром возле Минска. Здесь стоят истребители и бомбардировщики, поэтому полеты идут днем и ночью. Кроме этого, ведется боевое дежурство: звено самолетов днем и ночью находится на краю аэродрома в готовности к немедленному вылету. В нескольких сотнях метров от летного поля стоят трехэтажные кирпичные дома, в них живет летный и технический состав. Рядом штаб и столовая. Такое расположение очень удобно для работы: не нужно возить летчиков и техников на полеты. А солдат тем более, они живут в казармах на краю аэродрома.

Я знакомлюсь со штабом. Начальник штаба полка – это подполковник Сухоруков, Герой Советского Союза, бывший (то есть уже не летающий) летчик. Меня он встречает приветливо. Второй заместитель – Владимир Кулаков. Он высокий, крепкий и, видно, опытный и уверенный в себе человек, который сразу говорит: «Зови меня Володей!». Это меня радует: дружба налаживается с первых слов. Надо сказать, что коллектив полка был прекрасный, хотя сам Шкирко донимал меня своим педантизмом. Иначе, конечно, и нельзя было, но оценил это я только позже.

Полк находился на главнейшем направлении: из Европы на Москву, – а ведь это был самый разгар «холодной войны». Видимо, неспроста кадровик упомянул о нужде в боевом летчике!

Ввод в строй идет быстро. Я сдаю зачеты, получаю «провозные» и самостоятельно вылетаю на МиГ-17. Дневную программу в простых условиях я прохожу быстро, за месяц, а потом начинаю осваивать полеты в сложных условиях. Полеты получаются хорошо, и наконец Шкирко говорит: «Завтра слетаем, походим в облаках». Стоит прекрасный день, облака с 1000 и до 8000 метров. Мы взлетаем, входим в облака, приходим по расчетному времени в зону и начинаем выполнять развороты влево, вправо, затем спирали. Кажется, все в порядке, крен выдерживается, высота и скорость заданные, но Шкирко что-то медлит. Видимо, он ждет, не начнутся ли у меня иллюзии. Но вот я получаю команду: «Заходи на посадку», докладываю руководителю полетов о выполнении задания и запрашиваю разрешения выходить на привод и заходить на посадку. Разрешение дано, и я выхожу на привод, строю заход на посадку и сажусь. Замечания несущественные, и я получаю разрешение на самостоятельные полеты днем в сложных метеоусловиях.