Я открываю сетчатую дверь и иду на кухню. Я смотрю, что там творится, и запах домашней обыденности пробивается мне в нос.
– Эй, Руб?
Мы на крыльце, хлебаем в потемках гороховый суп.
– Чего?
– Ты через пару недель выиграешь титул в легком весе, да же?
– Наверное, но на будущий год я не играю. Перри скажу скоро. – Смеется. – А отличный это был замес до поры, а? Перри, поединки, все такое.
И я вдруг тоже почему-то смеюсь.
– Ага, типа того.
Руб с отвращением глядит в свою тарелку.
– Сегодня вообще какой-то кошмар.
Нагребает ложку и выливает обратно в суп.
Проезжает машина.
Гавкает Пушок.
– Мы идем, – кричит Руб. Поднимается на ноги. – Давай тарелку.
Он уносит тарелки в дом, возвращается, и мы спускаемся с крыльца, чтобы выгулять чертова Пушка.
В воротах я останавливаю брата.
Я спрашиваю его:
– А чем ты займешься, когда закончишь с боксом?
Он отвечает не раздумывая:
– Погонюсь за своей жизнью и поймаю ее.
Мы накидываем капюшоны и выходим.
Улица.
Мир.
Мы.